И это его, Макса, вина. Надо было проследить, какие имена Иван придумывает.
Но видимо этот тип был настолько глуп и самодоволен, что ничего не заподозрил.
– Ну что, герр шеф-повар Браун, лучше бы вы оставались дома, пили свое пиво с колбасками и готовили козлятину с кислой капустой. А сейчас колбасу мы сделаем из вас.
Правдой в этих «данных» было только то, что Макс родом из Германии. На самом деле ни в каких забегаловках он не работал. Вся биография в его профиле была фальшивой. При этом она была прикрыта еще одной фальшивкой про Северную Америку… которую они сумели легко разоблачить. А эту, второго уровня, не смогли. И его реальное имя останется им неизвестным.
Но что это меняло, если его сейчас прикончат? Многое. Ниточка не будет разматываться дальше. Больше никто из ячейки не пострадает. Если, конечно, они не сумеют раскрутить Рауля или разбить его легенду, которая тоже была сконструирована Иваном.
* * *
Двое из «матадоров», судя по массивным торсам, носили тяжелые бронежилеты. А у одного был промышленный экзоскелет, он ходил в нем, как танцор на ходулях, покачивая тяжелыми руками толщиной с пожарные гидранты. Ему, наверное, было зверски жарко там внутри, но зато он чувствовал себя очень крутым. Ударом руки он мог вбить любого в землю.
А ведь еще был огнеметчик, который как раз закончил какие-то манипуляции со своим рюкзаком и шел обратно.
Максим подумал, что сейчас придет его черед становиться живым факелом.
Но почему-то они отошли и переключились на соседа через одного. Как и многие здесь, этот черноволосый мужчина почти европейского вида, с большим носом и кустистыми бровями, был толст. Судя по айденту, он был учителем из Акапулько по имени Карлос. И если он и воевал, то очень бестолково – у него был забинтован палец, что не слишком напоминало боевую рану. Затвором пистолета порезал? И такое бывает у новичков. А может, резал овощи на салат.
Теперь он плакал, губы его тряслись. Явно небогатый. Лишний вес – атрибут бедности. Бедным не до спорта, и именно они поглощают дешевые углеводы: «Трансжиры для транслюдей!». Только в совсем диких местах худоба была знаком нищеты и готовности работать за еду. Здесь, в Мексике, не такая глушь.
Но пощады учитель не просил и дрожащим голосом прокричал какое-то замысловатое ругательство-идиому. Сквозь грохот музыки и хриплые вопли басиста и солиста.