Стоило лязгнуть первому засову, звери оживились. Мелкие гиены закрутились в пыли, прижимая морды к земле, при этом визжа и скуля одновременно. Большая же, та, что стояла у Луция за спиной, горделиво вышла на встречу калитке, ожидая приговоренного с некоторым нетерпением. Шерсть на холке стояла дыбом, глаза горели адским огнем, желтые зубы, видневшиеся из поднимаемой верхней губы, оголялись мутным оскалом. Она смотрелась столь ужасна и красива одновременно, что публика, наблюдающая за ней, замерла. Каждый предчувствовал страшное зрелище, пребывая в нервном возбуждении.
Митрас же напротив, как только сообразил, что речь идет о нем, как бы ожил. Его белое лицо снова наполнилось жизнью, откуда-то появились силы и он бодрой походкой, распихивая перед собой охранников, направился к калитке. Гиена хищным взглядом наблюдала за ним из-за решетки. А он, кажется, не замечая этого, по мере приближения к калитке, все более и более увеличивал скорость ходьбы. Его ускоряющийся бег выглядел со стороны так, что не навстречу смерти торопится дед, а как минимум, возвращался из длительного путешествия домой. Второй засов скрипнул на воротине, и рабы приоткрыли ее совсем немного, так чтобы в случае попытки побега животных, стремительно закрыть. Митрасу же хватало и этой лазейки. Он повернулся боком, и словно краб, пробрался в образовавшийся проход. Очутившись внутри, старик остановился прямо против огромной гиены, которая вытянув морду вперед, вбирала тяжелым хрипением, запах будущей добычи. Остальные собаки в нетерпении скулили и визжали за ее спиной, требуя своего вожака поскорее бросится вперед, и так сказать, открыть пирушку. Вот первый шаг, навстречу старику, второй, третий. Шаги Анисы сменились разбегом перед прыжком … как вдруг, будто бы неведомая сила поймала охотника за шкирку, и одернула. Гиена, в каком недоумении села на задние лапы, и в нерешительности уставилась на Митраса. Маленький хвост, до этого прижатый, запрыгал по плоскости земли, словно веник замел по дороге, шерсть опустилась, уши прижались к голове, и она, визжа как домашняя собачонка, полубоком помчалась навстречу старику. Тот раскинул руки в разные стороны, привстал на колени, приглашая ее в свои объятия. Подбежавшая гиена, смотрелась похожей на щенка, про которого хозяин забыл на несколько дней. Она издавала сдавленные хриплые звуки, принималась хохотать, лоснилась к ногам, просовывала морду подмышку Митрасу, подставляя бока для почесываний. Закончилось же эта любовная встреча, падением пред стариком на спину, являя на свет свое лысоватое брюхо, для поглаживания. Стая, не понявшая что только что произошло, подалась вперед, втянула запах старика острыми, как клювы носами, и переварив, уподобилась старшему товарищу, начав радоваться такому замечательному гостю.