– Обратите внимание, достойная публика, а ведь в руках у него сейчас полтора киккара!! – кричал разгорячённый мангон, показывая на мешок.
– Кто может похвастаться такой силой?? И я прошу за него всего лишь две с половиной тысячи сестерциев!!! Разве эта цена?? Или берите сразу четверых, тогда, только сегодня, будет скидка. Две тысячи триста сестерциев, за каждого, если берёте их скопом. Смотрите внимательно, может быть, с виду они и не кажутся огромными, но когда дело доходит до работы, фору дадут любому негру!!! Их можно использовать и как охрану, ведь они отлично обучены во фракийской армии, или, например, носить носилки. Такие богатыри никогда не уронят паланкин. Дополнительным и неоспоримым их преимуществом будет то, что они мало едят, в отличие от тех же нубийцев.
Он и дальше рассказывал, насколько хороши те рабы, но Луция с Флавианом, это не заинтересовало. Они продолжали исследовать рынок глазами. Теперь, желая узнать, что делается слева от них, пара направила туда свои взоры. Надо отметить, что эта сторона оказалась самой бесшумной. Здесь толпилось меньше всего людей, а если быть более точным, то практически никого. Лишь пара человек, обряженных в плащи, о чем-то тихо беседовали. В этом месте товаром считалась старики, с длинными бородами, в непонятных шапочках, и такие тощие, что казалось, их ребра сейчас прорвут кожу, и вываляться наружу. Продавец даже не пытался их рекламировать, потому что делать это ровным счетом было не для кого. Кто же они были на самом деле? Может быть, мудрецы, не оправдавшие ожиданий, может опытные в прошлом земледельцы, но вернее всего, они принадлежали к той категории, когда самому не нужно, а выкинуть жалко. Обычно, подобный сброд продавали для каких-нибудь другим нужд беднякам, предварительно наврав им с три короба, про способности этих рабов.
Не заинтересовавшись стариками, они пошли туда, где торговали женщинами. Им захотелось посмотреть поближе насколько хорош товар и возможно ли там чего-нибудь путное выбрать. Волнорезы – рабы расталкивали публику, которая с заметным негодованием, все-таки расступалась, увидав перед собой незнакомцев. Любопытство пересиливало страх, и некоторые особо заинтересованные, с неохотой освобождая дорогу, пытались заглянуть в лица незнакомцев, а особо наглые, даже заговорить. Но всё это не имело значения.