Таня вернулась в машину и проехала дальше по улице, пытаясь найти «второй светофор», но его не было. Она развернулась и двинулась обратно, но на пороге магазина увидела ту самую рыжую тетку – она пыталась разглядеть номер ее автомобиля, причем так явно, что Тане стало не по себе. Она проехала мимо и в зеркало увидела, как тетка смотрит ей вслед. Еще немного покаталась по центральной улице, заметила двух мамаш на детской площадке. Они сидели на лавочке и оживленно беседовали, пока их дети копались в песочнице – один из них совком насыпал песок в капюшон другому; но тот, другой, кажется, был не против. Когда Таня остановила машину, мамаши замолчали и посмотрели на нее так, словно вообще впервые увидели живого человека.
«Все нормально, перестань себя накручивать. Это просто поселок в Подмосковье», – сказала себе Таня, хотела выйти и спросить у них дорогу, но, бросив взгляд в зеркало заднего вида, поежилась – тетка с неестественно-рыжими волосами шла к машине, припадая на левую ногу. Таня заблокировала двери.
Тетка остановилась возле нее, наклонилась к окну, улыбнулась, помахала рукой. Таня нажала кнопку, окно опустилось, и тетка тут же сунула внутрь руку.
– Добрый вечер! Меня зовут Валентина, мне Нина сказала, что вы ищете Чащу.
– Э-э-м, в смысле, общину? Да, ищу. Я немного заблудилась. Она сказала повернуть налево после второго светофора, но я чего-то не могу его найти. Светофор.
– Ой, да, здесь черт ногу поломает. Вроде Москва в двух шагах, а чуть отъехаешь и сразу дебри. Знаете, а я как раз в Чащу и подумала, что раз вы тоже, то можно и меня – того, а? Я дорогу покажу, здесь недалеко.
Не дожидаясь ответа, тетка обошла машину и начала дергать за ручку, заглянула в окно и показала пальцем на замок, мол, откройте же, ну.
Таня тяжело выдохнула и разблокировала дверь. Тетка села, и салон тут же наполнился запахом пота и грязных носков.
Валентина оказалась болтливой – рассказала, как ее муж два года назад «вошел в Чащу». Муж, говорила она, пил беспробудно, распускал руки, раз в год «кодировался», лежал в «трезвянке», и хоть бы хны. Выходил, держался месяц и опять за старое. «А потом вошел в Чащу», – сказала Валентина совсем другим, полным благоговения голосом, – и жизнь сразу наладилась. Вот прям сразу. Он как другой человек, меня, говорит, близость к земле спасает, когда ты занят настоящим трудом, у тебя просто нет времени на выпивку и прочее непотребство.