– А я-то думала, что владельцы гаражей купаются в деньгах.
– Я тоже, поэтому и полез в этот бизнес. И обнаружил, что все далеко не радужно.
– Разве там не крутятся деньги?
– Да, наверное, так и есть, но я выбрал неправильное место.
– Я бы решила, что Оксфорд-серкус – очень неплохой район.
– Я тоже так думал, пока не обосновался там. Только не говорите, что знаете, где находится Игл-стрит.
– Это поворот с Оксфорд-стрит, возле «Питера Робинсона».
Я взглянул на нее, потом снова уставился на темную ленту дороги, ползущую навстречу в свете фар.
– Вы первая из моих знакомых, кто знает, где эта улица. Ее сделали с односторонним движением и утыкали знаками «Стоянка запрещена». Клиенты боятся остановиться даже для заправки. Не знаю, зачем я это рассказываю. Вряд ли вам это интересно.
– Разве я говорила, что мне скучно?
Мы проехали молча минуту-другую.
– Я подгоню вам свою машину на обслуживание, – сказала она. – И друзьям про вас расскажу.
– Отлично. Большое спасибо.
– Вы ведь не верите, что я это сделаю?
– Наверное, сделаете, если не забудете. Допустим, вы живете далеко от Игл-стрит. К утру вы забудете о гараже на Игл-стрит и продолжите ездить к ближайшему автомеханику. С людьми такое случается, знаете ли.
– Я живу на Нью-Бонд-стрит. Это достаточно близко, верно?
Я решил, что она надо мной прикалывается.
– На какой машине вы ездите?
– У меня один из новых «ягуаров». Не машина, а сказка.
Теперь я уже не сомневался, что она прикалывается.
– Таким машинам не требуется много обслуживания.
– Ну, кто-то же должен содержать ее в чистоте. Можно будет ставить ее в вашем гараже? Сейчас я держу ее в районе Шеперд-маркет, а это слишком далеко от моей квартиры.
– Место у меня есть, но это будет незапираемый гараж.
Я все еще думал, что она заливает.
– Иногда по вечерам я езжу очень поздно.
– Я живу над гаражом. И поздно ложусь.
– Сколько вы возьмете?
– Тридцать шиллингов в неделю и пять шиллингов за мойку и полировку.
– Но я столько плачу за гараж.
Я покачал головой:
– Готов поспорить, что не платите.
Она рассмеялась:
– Что ж, я подумаю. Сбросьте цену до фунта, и я ваша[1].
– Тридцать шиллингов – это дешево, и вы это знаете. На меньшее я не согласен.
– Ну ладно, я подумаю.
Я был совершенно уверен, что никогда больше не услышу про ее «ягуар». И еще я был совершенно уверен, что никогда больше не увижу ее саму после того, как высажу на Бонд-стрит.