Или на праведную жизнь, ведённую на земле когда-то.
Она была какая есть.
И где-то праведная, в чем-то не особо.
Какая есть. Да, можно упрекнуть…
Не спрашивайте, пожалуйста, с нас, грешных, слишком строго.
Ведь все мы смертны,
И ты ту правду тоже знаешь.
Ты нас призвал.
Сейчас не время, не место глупым оправданиям.
Также как стонам, боли, крикам, страху.
Мы здесь перед вратами.
Рая или Ада?
И все же кажется, что Рая.
Архангелы иль кто
Трубят неслышимый доселе глас.
Глас Божий, что призывает
Отринуть страх и оказаться там,
По Его сторону.
Нам страшно.
Здесь и в общем-то сейчас
Услышать то, что будут молвить слуги Божьи,
Читая сказанное, скрытое до поры от глаз.
Но только до поры, до времени.
Ведь правду не укрыть во мрак.
И мрака перед вратами Рая нет,
Здесь только свет, рожденный на самих же небесах.
Они читают.
Большинство по свиткам, а кто-то молвит наизусть.
«И лишь только б не забыли моё имя вставить.
О большем, Боже, не молю».
*
Молитва веры…
Как часто к ней мы рисковали обращаться?
В минуты страха и отчаяния,
Сомнений, горестных печалей?
– Я пред тобою на коленях на земле стою.
Склонен и, кажется, не разогнуться.
Да мне не нужно этого:
Перед вратами я тихую молитву свету возношу.
«Услышь меня, Господь наш милосердный,
Позволь скорей войти в наш общий отчий дом.
Мы, дети, все твои создания.
Да, неразумным бытием живём.
Порою. Вернее, жили.
И каждому настал свой день и час,
Когда призвали.
Не угадаешь, не раскроешь,
На всём лежит твоя печать.
Мы, люди, глупые создания.
И мним себя царями мира.
А мир… Он нашему уму непостижим,
И создал его ты, единственный всесильный господин.
И повелитель. Судеб, мира
Твоей и нашей, общей и моей.
Я снова о себе, прости Создатель,
Я не привык… По-прежнему же Я и о себе.
А надо бы о жизни, и о вере,
О небе, что жило над головой все эти годы,
А не ценил. Смотрел и хмурым был от питерской погоды,
Что накрывала душу с головой.
И солнце редкое к нам больше не вернётся,
И пыль дорог мне не укроет след,
Который много раз до этого был оставлен в парке:
Я всё спешил – то по делам, то на обед.
Но чаще всё-таки на встречи.
То наши общие разлуки-расставания,
Я к сердцу ласковые руки прижимал.
Она шептала: «И, кажется, пора расстаться».
Я моча руки опускал.
И не вернётся золотое время,
Но то не суть, я жив. Мне кажется…
Ведь я дышу, и чувствую становится всё легче.