«Этот человек обманывал, поэтому и его обманули».
Затем ювелира привели в чувство и отпустили на все четыре стороны.
* * *
Гамалея Николай Фёдорович (1859–1949), академик.
Где-то в середине сороковых годов проходит защита диссертации. Диссертант с жаром аргументирует:
– И тысячу раз была права покойная Гамалея, которая ещё в 1920 году писала…
Скрипучий голос из зала:
– Ну, во-первых, покойная Гамалея – это я, а во-вторых в 1920 году она была мужчиной!
* * *
Буфетчица Московского Дома литераторов жалуется:
– Какие писатели необразованные! Говорят “одно кофе”, а ведь кофе мужского рода. И один только Расул Гамзатов сказал: “Дайте мне один кофе…”, – и добавил: – “И один булочка”.
* * *
Немецкий физик Рихард Ганс свою лекцию о происхождении Земли заканчивал следующими словами:
– Как видите, с возрастом Земли дело обстоит точно так же, как с возрастом женщины – ни то, ни другое невозможно определить с желаемой точностью.
* * *
Великий испанский зодчий Антонио Гауди строил очень неторопливо: знаменитую скамейку в парке Гуэль в Барселоне – 7 лет, сам парк Гуэль – 14 лет, а собор Святого Семейства он строил в течение всей своей жизни (и достроить не успел).
Однажды, когда зодчего упрекнули в медлительности, он сказал:
– Мой заказчик – Господь Бог, а он никуда не торопится.
* * *
Дирижёр Александр Гаук руководил репетицией оратории на библейский сюжет. Вместе с симфоническим оркестром в репетиции участвовали хор и солисты, которые изображали, соответственно, евреев и филистимлян. Закончив очередную сцену, он обратился к исполнителям: “Так! Евреи свободны, филистимляне остаются”. Вся струнная группа оркестра встала и принялась зачехлять инструменты.
– Куда!!! – возмутился Гаук.
– Маэстро, но вы же сами сказали, что евреи свободны…
* * *
Великий немецкий философ Гегель, лёжа на смертном одре, сказал:
– На всём белом свете меня понял только один человек.
Но тотчас вслед за тем раздражённо добавил:
– Да и тот превратно.
* * *
На торжественном обеде, посвященном открытию нового университета, известный естествоиспытатель XIX столетия Эрнст Геккель оказался соседом по столу служителя церкви. Когда тот после обеда вынул сигару, Геккель любезно предложил ему огонь, но сделал это так неловко, что зажженная спичка, как только очутилась в руках священника, потухла.