– И вот как Бог ему отплатил – подарил огромного педика, – сказал он.
Прекрасно же!
Наконец пришла моя очередь.
Звон в ушах вернулся.
Я вошла в пятно света. Взяла микрофон со стойки.
Черт возьми. Ты реально это делаешь. Это происходит. Ты на сцене, собираешься произнести комедийный монолог.
Я задержала дыхание и посмотрела на силуэты публики.
Я ждала волны паники, но она так и не появилась. Я так устала, что даже не смогла бояться.
Я начала говорить. Рассказывать им о своем месяце борьбы со страхом.
Изобразила балетную позу, как во время своего обнаженного позирования. Услышала смех. Рассказала, как Мистер Джемпер нарисовал мне задницу размером с Австралию. Рассказала о маме, которая волновалась, что я стану «как эти американцы». Еще смех. Не тот снисходительный смешок «дайте ей награду Перье», а настоящий, искренний смех.
Я рассказала, как меня посадили за детский стол на свадьбе.
– Нет ничего более подходящего, чем оказаться за одним столом со стайкой тинейджеров, которые играют в Angry Birds, чтобы заставить вас думать: «Какого хрена со мной не так?», – сказала я.
Еще смех. Возможно, снисходительный, но мне было все равно.
Все закончилось в мгновение ока. Мой комедийный дебют. Я рухнула на свое место. Рейчел была под впечатлением.
– Было смешно! – сказала она. – Действительно!
Я сидела пораженная, в полном молчании, пока люди не начали расходиться по домам.
Я пошла в туалет и посмотрела на себя в зеркало.
Кожа блестела от пота, но глаза горели. Я сделала это. Самую страшную вещь, которую я только могла себе представить, то, что большинство людей не согласилось бы сделать за миллион лет… сделала я.
В такси я все рассказала водителю.
– Не может быть, – сказал он.
– Нет, честно!
– Тогда расскажи мне шутку.
– Но все было не совсем так – я просто говорила о своей жизни.
– У тебя что, такая смешная жизнь?
– Вроде того, – ответила я.
Я рассказала ему о своем месяце, и под конец мы стали обсуждать то, что нас пугает. Он сказал, что ненавидит вечеринки с тех пор, как расстался с женой. «Но это все в голове, не так ли? – сказал он. – Если я заставлю себя пойти, все будет в порядке, и я даже не вспомню, из-за чего волновался».
В конце поездки он отказался брать у меня деньги. «То, что ты делаешь, потрясающе, милая», – сказал он.
И я была с ним согласна.