Что именно случилось, было яснее ясного: в квартире прорвало трубу, вода протекла к соседям. Юрка — один или с товарищами, уж не знаю — поднялся сюда. Сначала, наверное, трезвонили и пинали дверь, потом разошлись и вовсе сорвали её с петель.
Судя по тому, что больше ниоткуда не течёт, потом они додумались перекрыть стояк в подвале.
Чтобы проверить это, я открыла кран на кухне. Оттуда вытекла жалкая струйка, а потом послышалось кряхтенье, как бывает, когда напора в трубах не хватает, чтобы вытолкнуть оставшуюся воду.
Перекрыли, спасибо и на этом. Покидали покрывала и вообще всё, что попалось им на глаза, чтобы хоть как-то собрать воду. Естественно, никто не позаботился о том, чтобы взять в туалете тряпку. Да и разве хватило бы тряпки на это море! Даже сейчас половину квартиры заливали лужи.
Первым делом я вызвала аварийку. Приехать обещали минут через тридцать, а пока я походила по нашим двум комнатам, собирая грязное бельё и сбрасывая его в ванну. Отожму потом. И постираю.
Дело помогало забыть о случившемся, о том, что если бы Линден хоть на пять минут опоздал, Юрка добился бы своего. Стоило хоть на миг остановиться, как перед глазами всплывало его лицо, возбуждённое дыхание и холодная мерзкая ладонь, ползающая у меня в брюках.
Боже, как же это было противно. И ведь он не уймётся.
Срочно надо приводить в порядок квартиру, менять её на что-нибудь поменьше и съезжать. Вот только долги, оставшиеся после смерти ба…
Линден сначала молча следил за мной, потом начал помогать. Вместе дело спорилось веселее, и я даже начала забывать о Юрке. Но по мере того, как уходил адреналин, в душу закрадывалось отчаяние.
Ну почему всё случается так некстати?
И так денег нет, на какие шиши убирать последствия всего этого?
Руки заледенели от холода, по квартире гулял сквозняк. Я потёрла тыльной стороной ладони лоб.
Господи, когда приедет эта аварийка? Спать хотелось просто неимоверно.
И тут я поняла одну вещь. Ещё одну проблему, о которой сразу не подумала.
Нам не на чем спать.
То есть кровать есть, есть и узкий односпальный диван, я могла бы постелить себе на нём, а кровать уступить Линдену. Но все одеяла, пледы и подушки – всё без исключения мокрое и грязное. Юра с товарищами не оставил ничего, даже полотенца, даже чистые простыни были сгребены с полок и безжалостно брошены на пол.