– При чем тут совершеннолетний? – всплеснула руками Геля. – Ребенок всегда остается ребенком!
– В твоих руках, боюсь, что да, – не скрывая неприязни, с какой-то горечью проговорил Бобров.
– Это ты на что намекаешь? – взвилась дама. – Да я вложила в него все лучшее! Отдавала ему все! Я осталась одна-одинешенька, и все по твоей милости! Почему-то в Катеньку ты вбухиваешь кучу средств, хотя она тоже уже совершеннолетняя!
И она победно уставилась на Боброва. Всеволод Евгеньевич на пару секунд замолчал, подыскивая нужные аргументы, потом сказал:
– Не нужно упрекать меня в несправедливом распределении средств! Уж кому как не тебе знать, сколько я вложил в Мишеньку! Только все не в коня корм!
– Так, короче, ты дашь деньги или нет? – Геля начала злиться и перешла к конкретным требованиям.
– Я уже сказал – нет! – отрезал Бобров. – Нет, нет и нет! И хватит терзать меня своими однообразными просьбами! Мне уже надоело, что меня воспринимают как дойную корову!
– Это подло с твоей стороны! Ты… Ты просто свинья! – визгливо вскричала дама, моментально растеряв весь свой лоск, которым блистала при входе в магазин.
– Так, ну все! – закричал и Бобров. – Хватит! Сейчас я скажу охране, и она выкинет тебя отсюда!
Он скосился было на меня, но вовремя опомнился и метнулся к дверям кабинета. Но не тут-то было! Геля моментально перегородила ему дорогу, возвышаясь над Всеволодом Евгеньевичем на целую голову монументальной статуей.
– Я распоряжусь, чтобы тебя вообще перестали сюда пускать! – перешел на визг и Бобров. – Уходи лучше по-хорошему, все равно ничего не получите! Мне надоело содержать неблагодарных дармоедов!
– Это ты неблагодарный! – вторила ему Геля. – За все годы ты ни разу не сказал мне спасибо за Мишу!
– Да потому что не за что говорить! – закричал Бобров. – Ты что, сама, что ли, ничего не видишь? Или ты совсем дура?!
Дама вдруг неожиданно отступила назад и всхлипнула. Потом торопливо достала из кармана надушенный платочек и приложила к глазам, стараясь не размазать тушь. Бобров забегал по кабинету, но изливать гнев прекратил.
– Ну как, как тебе еще объяснить, что это ни в какие ворота? – остановившись и воздев руки к потолку, произнес он уже более мягким тоном. – Вы же совершенно не бедствуете!
– Ты просто скупердяй! – выговорила дама, убирая платок.