– Каких это «таких»?
– Юных. Красивых. Добрых. И… уж извини… – Корышев стрельнул глазами в мою сторону, – …легкомысленных.
– Это верно. Это ещё мягко сказано. Ещё поискать надо такую дуру, которая не пройдёт мимо гопников и полезет защищать неизвестно кого. А потом ещё, несмотря на то, что её посылают подальше, будет навязываться с помощью, подарит свой телефон, а в довершение картины ещё и придёт к этому ворюге и хаму кофе пить!
Корышев слушал и размеренно хлопал ресницами.
– Прости, я не хотел тебя обидеть, – сказал он смиренно. – Я прекрасно понимаю: ещё немножко, и они меня убили бы. Ты, Лада, мне жизнь спасла. Не хочу быть неблагодарным.
– Ты даже не представляешь, как легко я переживу твою неблагодарность! И не надо меня обхаживать. Я не стану на тебя жаловаться, и твоё досье не пострадает!
Я вскочила из-за стола и пошагала обратно в комнату.
За моей спиной Корышев поспешно поставил чашки на поднос и пошёл следом.
– Можешь меня не провожать, я не заблужусь! – заявила я, сворачивая в узкий коридорчик.
Корышев не стал меня ни догонять, ни окликать. Я уже прошла почти весь путь до двери, как вдруг в глубине квартиры раздался грохот, потом звон бьющейся посуды и глухой удар. Я развернулась и пошла назад.
Корышев лежал на полу у квадратного журнального столика, прямо на осколках разбившихся чашек, и силился подняться на ноги.
– Эй, ты что это?
Он как-то нетвёрдо отмахнулся.
Я побежала к нему:
– Никита, что с тобой?
– Перетянул… – простонал он, бросив попытки подняться, и откинулся на спину. – Время перетянул… Кокон давит…
– Не надо было затевать этот кофе!
– Да он-то тут при чём? – он снова отмахнулся. – Ты иди, не обращай внимания на меня.
– Тебе помочь?
– Не надо, ни к чему. Я сам, я привык… Вот только растолкай подальше осколки, если не трудно, – попросил Корышев и перевалился на бок, поворачиваясь ко мне спиной.
Я присела, аккуратно собрала осколки – к счастью, они все были довольно крупные – и отнесла их в мусорное ведро.
Когда я вернулась к Корышеву, он лежал в той же позе, мерно и бесшумно дыша.
В просторной комнате становилось душно, но, если оставить открытой дверь на террасу, к ночи, а особенно под утро, может стать холодно. Поэтому я огляделась по сторонам, стянула плед с дивана и накинула его на Никиту.
– Да брось ты… Ну, зачем?.. – пробормотал он едва слышно.