К тому времени, как Тимар возвратился на корабль, вся одежда на нем высохла от тяжкого труда.
Корабль был спасен, можно сказать, дважды, а вместе с ним спасены и судовой груз, и Евтим, и Тимея. И спас их Тимар.
А что ему, Тимару, до них? Чего ради надо было так надрываться? Ведь он всего-навсего судовой комиссар, жалкий писарь, получает свое годовое жалованье – впрочем, весьма скудное, и ему должно быть совершенно безразлично, загружено ли судно пшеницей, контрабандным табаком или чистым жемчугом: его вознаграждение от этого не станет больше.
Примерно такие же мысли одолевали и «блюстителя чистоты», когда он, после того как судно вошло в румынский канал, возобновил разговор с рулевым, отложенный по причинам, уже известным читателю.
– Признайтесь, почтеннейший: сроду мы не были так близки к тому, чтобы отправиться в тартарары, как сегодня.
– Что правда, то правда! – согласился Янош Фабула.
– Но что за нужда была испытывать судьбу – может или не может человек потонуть в день святого Михаила?
– М-да! – крякнул Янош Фабула и хлебнул глоток из заветной фляжки. – Сколько жалованья вам положено за день?
– Двадцать крайцаров! – отвечал «блюститель».
– Кой черт принес вас сюда помирать за двадцать крайцаров? Я вас сюда не звал – уж это точно. Мне в день положены цельный форинт да вольные харчи, стало быть, на сорок крайцаров больше резону рисковать головой, чем вашей милости. Ну, так чего вы ко мне привязались?
«Блюститель» покачал головой и даже сдвинул с шапки башлык, чтобы подоходчивее растолковать свою мысль.
– А я вам, уважаемый, вот что скажу. По моему разумению, турецкая канонерка, что плывет за нами, преследует ваше судно, и «Святая Варвара» решила дать деру.
– Гм!.. – враз поперхнулся рулевой, да так сильно, что слова не мог из себя выдавить.
– Мое дело – сторона, – пожав плечами, продолжал «блюститель», – я на службе у австрийского государства, и на турок мне наплевать, но уж что я знаю – то знаю.
– Ну, тогда знайте то, чего не знаете! – вновь обрел голос Янош Фабула. – Преследует нас турецкий корабль, ясное дело, и в проток этот мы перебрались лишь затем, чтобы сбить турок со следа. А вся беда в том, что барышню эту белолицую собирались забрать в гарем султану, да отец ее воспротивился, вот и пришлось им из Турции бежать. И для нас теперь наипервейшая задача – поскорее на венгерской земле очутиться, а там уж султан не посмеет их преследовать… Вот, значит, я вам все как на духу выложил, и вы ко мне с расспросами больше не приставайте. Шли бы лучше к преславному образу Святой Варвары, и ежели волной загасило лампаду, то не грех бы снова ее затеплить. Да не забудьте возжечь три веточки освященной вербы, ежели, конечно, вы правоверный католик.