— Вот оно в чем дело, — усмехнулся
я. — Боюсь, разочарую вас. Мне здесь не нравится.
Они переглянулись, многозначительно
улыбаясь.
— Вы не подумайте превратно. Я оценил сам
процесс. До сих пор не могу поверить, что все это возможно. Все
очень реально. Слишком реально… Это как…
Я задумался, подбирая слова…
— Как попасть на другую планету или в
параллельный мир? — помог Тимоха.
— Точно, — кивнул я. — Зачем далеко
ходить. По работе пришлось поездить по миру. Другие страны, другие
культуры, другие люди. Видел много красивых и удивительных мест. Но
как ни странно, всегда считал минуты до отбытия домой…
— Семья? — спросил Карась.
— Да. Жена и дочь.
— А как же тоска по родине? — спросил
Тимоха. — Я вот, например, с ума схожу.
— Знаешь… Я на родине уже почти месяц, а сердце
рвется к семье.
— Они за границей?
Я тяжело вздохнул и кивнул вместо ответа. Ребята
замолчали, каждый думая о своем…
— Все равно, — нарушил молчание
Карась. — Не пойму я этих «духов». Как можно променять
настоящий мир на эту клетку? Жить под постоянным контролем. В любой
момент ожидать вмешательства админов. Не по мне это…
— А в реальной жизни нет таких
кукловодов? — спросил я. — Хочешь сказать, ты живешь
свободно? Без жестких рамок?
— Совершенно верно, коллега, — обратился ко
мне Семен. — Абсолютная свобода — понятие, придуманное
политиками для усиления самооценки электората. Никто так охотно не
голосует, как свободный идиот.
— Мне отчасти понятна позиция тех, кто решил
связать свою судьбу с этим проектом, — сказал я. — На сто
процентов уверен, что большинство — это люди, оказавшиеся лицом к
лицу с безысходностью. «Зазеркалье» дает шанс ощутить то, что, увы,
им не дано в реальной жизни. С тех пор, как я здесь, частенько
вспоминаю моего соседа. Умница, красавец, спортсмен. Как-то раз он
уехал в горы кататься на лыжах. К матери его привезли полностью
парализованным. Годы специальных тренировок, реабилитаций, огромное
количество медикаментов. Мать смогла поставить сына на ноги. Пусть
на костылях, пусть скрюченный, словно болотное деревцо, с мычанием
вместо нормальной речи, но он мог передвигаться.
— Дай-ка отгадаю, — сказал Тимоха. —
Поток друзей иссяк, любимая девушка исчезла. Он остался один.
Только мама и компьютер?
— Что-то вроде того, — ответил я. —
Первое время он еще пытался бороться. Много ходил. Делал
гимнастику. Пока врач не сказал ему, что это потолок.