– Но вы понимаете, что за тридцать шесть лет убийца, возможно, уже сам давно умер и благополучно похоронен?
– Думаю, что это не так.
Услышав такое утверждение, Микаэль удивленно поднял брови.
– Давайте закончим обед и поднимемся обратно наверх. Для завершения моей истории не хватает одной детали. Она самая невероятная из всего.
Лисбет Саландер припарковала «тойоту короллу» с автоматическим переключением скоростей возле железнодорожной станции в Сундбюберге[32]. Она взяла ее в гараже «Милтон секьюрити». Специального разрешения Саландер не спрашивала, но, с другой стороны, Арманский никогда напрямую не запрещал ей пользоваться машинами фирмы.
«Рано или поздно придется обзавестись собственным транспортом», – подумала она.
Машины у нее не было, но зато имелся мотоцикл – старый «кавасаки» с двигателем в сто двадцать пять «кубов», которым она пользовалась летом. Зимой мотоцикл хранился в подвале.
Она прошла до Хёгклинтавеген и позвонила в домофон ровно в восемь часов вечера. Через несколько секунд замок запиликал, и она поднялась по лестнице на второй этаж, где на табличке значилась непритязательная фамилия: «Свенссон». Саландер понятия не имела, кто такой Свенссон и существовал ли вообще в квартире человек с такой фамилией.
– Привет, Чума, – поздоровалась она.
– Оса, ты приходишь в гости, только когда тебе что-то надо.
Мужчина, бывший на три года старше Лисбет Саландер, имел рост 189 сантиметров и весил 152 килограмма. Ее собственный рост был 154 сантиметра, а вес – 42 килограмма, и рядом с Чумой она чувствовала себя карликом. Как всегда, у него в квартире было темно; свет от единственной зажженной лампочки просачивался в прихожую из спальни, которую он использовал как рабочий кабинет. Воздух казался спертым и затхлым.
– Это потому, Чума, что ты никогда не моешься и у тебя пахнет, как в обезьяннике. Если когда-нибудь соберешься выйти на улицу, я могу порекомендовать тебе сорт мыла. Продается в «Консуме».
Он слабо улыбнулся, но не ответил и жестом пригласил ее за собой на кухню. Там он уселся за стол, не зажигая света, и освещением в основном служил уличный фонарь за окном.
– Я хочу сказать, что сама не большая любительница уборки, но когда из старых пакетов из-под молока начинает пахнуть трупными червями, я их сгребаю и выкидываю.