Вот только причем здесь Валера? К
тому же нас шестеро, а фон Колер только что сказал про пятерых
одержимых. Его не считает?
– Ну что ж, – подытожил барон
двухминутное ожидание. – Я рад, что вы все приняли непростое,
взвешенное и – совершенно точно могу сказать – здравое решение.
Судя по эмоциональному фону, все
присутствующие сочли фразу фон Колера за попытку пошутить. Все же
озвученный двадцатипроцентный шанс не дожить в разумном состоянии
ближайший год перспектива не очень. Но барон, как оказалось позже,
был совершенно серьезен.
– Валерий Георгиевич, вы верите в
Бога? – поинтересовался барон у отдельно расположившегося
гимназиста. Который теперь восседал с идеально ровной спиной и
внимательно внимал профессору.
– Я ношу православный крест, но вера
ведь это не про него, – начал Валера после краткого раздумья. – Я
внимательно читал Библию, и мне очень не понравилось, что
христианский Бог не просит, а требует от меня безоговорочной любви
к себе. Кроме того, что Библия, что Коран…
Фон Колер поднял руку, заставив
Валеру замолчать.
– Вы, Артур Сергеевич? – посмотрел он
на меня.
– Я не ощущаю потребности верить в
богов, которых мне навязывают религии…
Еще более резкий жест прервал мои
рассуждения. Обидно – я ведь даже еще не начал глаголом жечь на
тему внутренней церкви внутри каждого и о пустоте, которую людям
необходимо заполнить.
– Надежда Геннадьевна? – повернулся
профессор к большеглазой девушке.
– Верю, – просто ответила
Надежда.
Фон Колер после этого посмотрел
поочередно на нас с Валерой как на экспонаты выставки современного
искусства и перевел взгляд дальше.
– Илья Карлович?
– Не верю, – мотнул головой невысокий
светловолосый крепыш. Он, так же как и практически все
присутствующие здесь, не был генетически модифицирован. Сомнения у
меня были только насчет большеглазой Надежды – очень уж ее лицо
напоминало кавайное изображение девушек из японских мультиков.
– Модест Петрович? – обернулся к
следующему парню профессор.
Модест. Интересное имя, на слух вот
даже приятное – позволил я про себя поерничать.
– Не верю, – ровным голосом ответил
Модест. Выглядел он под стать своему имени – вытянутое лицо, четко
очерченные скулы, аристократическая бледность, черные глаза и
острый тонкий нос.
– Маленькая ложь ведет к большому
недоверию, – философски заметил фон Колер.