Девочка злится, однако держит себя в
руках. Молодец, значит, потеря трех уровней немного отрезвила ее.
Складываю глифы на пальцах в печать призыва, сейчас мне нужен совет
от человека, который гораздо умнее меня.
— Яр, что мне делать? — задаю вопрос,
едва нежить материализуются из темноты.
— С ней? — брат не отводит взгляда от
девочки.
Киваю.
— Она не может заплатить за проход,
предлагает взять ее на работу, и даже больше — научить охотиться, —
улыбаюсь, как над смешной шуткой. Однако Ярик серьезен.
— И что тебя смущает? — вполне
серьезно отвечает он.
— Ты что, реально? Она ведь
неуправляема и непредсказуема!
— Ты тоже, — произносит брат, садясь
на стул чуть в стороне, чтобы наблюдать за нами обоими.
— Она готова и может убить из-за
личной неприязни!
— Так научи ее своим «принципам», —
Ярик во второй раз обезоруживает меня.
— Она не может запомнить одной моей
просьбы: не попадаться мне на глаза, а ты хочешь, чтобы она
запомнила «принципы»?
— Вообще-то, женщины более
многозадачны, чем мужчины! — неожиданно вклинивается в наш диалог
пигалица.
— Тогда сядь на стул и заткнись! —
тут же озадачиваю ее я. — Посмотрим, как справишь...
— Ой, иди в жопу! — огрызается
мелкая, продолжая сидеть у урны на холодном кафеле.
Обращаю внимание брата на это.
— Ну, ты сам все видел! Она не
выполнила ни первую, ни вторую просьбу!
— ЗИЛ, — Ярик смотрит на меня
исподлобья. — Признайся, ты просто ссыкло! Боишься ответственности,
как и всегда боялся.
— Я боюсь ответственности?! —
задыхаюсь от негодования. — Забыл, каким я был старшим бра…
— Дерьмовым ты был старшим братом, —
обескураживает меня Яр. — Оттрахал мою первую любовь, прятал свои
сигареты в моей тумбочке. Да и повзрослев, ты ссыклом остался!
— В чем же?
— Алена! — бьет ниже пояса Яр. — Ты
ведь любишь ее, придурок! И девчонок ее любишь! Кто еще из баб
научил тебя складывать носки и поднимать стульчак? Но когда запахло
серьезными отношениями, ты струхнул и сбежал. Побоялся
ответственности.
— Ты не понимаешь! — произнес я,
чтобы сказать хочешь что-то. Яр говорил правду, и от этого было еще
больней.
— Смелость это не про выйти на улице
против троих или рвануть в пятнадцать лет автостопом к Черному
морю! Смелость — это взять на себя ответственность за других.
Повзрослей уже!
Я молчал, насупившись. Нет, я не был
обижен на брата, скорее был обижен на самого себя. Он гораздо
младше меня, и по идее это я должен учить его жизни, а не
наоборот.