– Ну так иди нормально.
– Нормально…
– Да где же нормально, если ты мне вот-вот рукав совсем оторвешь?
– Оторвешь.
– Дебил все-таки… – буркнул Сергей себе под нос.
– Дебил дурку? – произнес Странник. – Сам такой, – добавил он вдруг.
– Чего-о? – Маломальский остановился и посветил фонарем в лицо попутчика. К его удивлению, тот даже не зажмурился.
– Дебил нет. Странник. Дебил зачем? Обидно, – проговорил юродивый.
– Вот даже как? – хмыкнул Сергей. – Интересно все-таки, что у тебя за история? Уж больно быстро ты все схватываешь.
Маломальский снова зашагал по туннелю.
– Не обижайся, Стран Страныч. Это ведь я не со зла.
– Обидно, – повторил идущий следом попутчик.
– Ну ладно, прости. Раз уж ты соображать начал, объясни мне, зачем ты искал того ребенка, а теперь Веру?
– Вера! Мозз! – оживился Странник.
– Вот-вот. Вот именно об этом я и спрашиваю. Что такое мозз?
– Мозз! – повторил попутчик еще громче.
– Да я понял. А что это такое?
– Мозз!!!
Сергей остановился и снова посветил фонарем в лицо попутчика.
– И ты хочешь сказать, что ты не дебил? А? Нет, все-таки можешь обижаться.
* * *
От былого великолепия Серпуховской мало что осталось. Такая судьба постигла все станции, но эту Сергей знал лучше других, ибо жил когда-то недалеко и пользовался ею постоянно. Еще в те времена, когда метро было не всей оставшейся человечеству вселенной, а лишь одной из транспортных артерий большого, перенаселенного людьми города.
Продольной стеклянной трубы, пронзающей центральный зал станции под потолком, давно не было. Пилоны, чем-то отдаленно напоминающие ребра скелета исполинского зверя, давно потеряли свой лоск. Обе посадочные платформы и часть центрального зала были застроены жилищами, сооруженными из деревянных щитов, железных и пластиковых листов, кирпичей и шлакоблоков, и представляли собой довольно пестрое и жалкое зрелище. Для свободного перемещения по станции несколько пилонов не были закрыты постройками, но сохранившийся на них газганский мрамор потускнел и покрылся слоем копоти, жира и грязи.
Пост возле будки дежурного по станции беспрепятственно пропустил двух путников, появившихся из туннеля со стороны Тульской, – документы сталкера делали свое дело, к тому же некоторые из смены поста знали Сергея в лицо. К его попутчику придираться тоже не стали. Ни один режим в метро не хотел портить отношения со сталкерами, зная их солидарность и готовность бойкотировать ту или иную станцию за обиду, причиненную кому-то из их касты. Авторитет сталкеров в подземном мире был высоким: кто, если не они, выйдет на поверхность за всем необходимым для выживания? А Бум к тому же был гражданином Ганзы.