– Ну, ты погляди! А говорила я сыну: вот тебе невеста, лучшая в тундре, бери! Нет, приволок дурную кровь с большой земли. Она и родила урода… Тьфу! Изорвалась вся – тоже бесполезная стала. Наказание наше.
– Ну, Ба.
Маленький Ноляко, наконец, прибегает к коралю – загону для оленей. Кораль самый простой: сотня столбиков, вбитых в землю по кругу, вместо перекладин – длинная верёвка. Ксения уже открыла проход стаду, держит один из концов верёвки. Со вторым обычно помогают Майма и бабушка.
Ноляко обнимает мать, забирается ей под руки, бодает в ладони, в мягкий полный живот. Это он у телят научился. Он похож на неё, как две капли воды: те же светлые, почти белые волосы, тот же прямой тонкий нос и глаза, серые, как олений мех.
Ксения мягко отталкивает Ноляко:
– Иди, сынок, иди, а то затопчут.
Стадо волнуется. Среди оленей бегают Сойти с Изоком, ловят крупного сильного рогача. Если усмирить вожака, остальные тоже покорятся и спокойно пойдут в загон. Но Сойти устал, и вожак легко увёртывается от петли его аркана.
Майма делает шаг к стаду:
– Надо ему помочь.
Цепкие пальцы старухи сдавливают ей плечо.
– Стой, позорница! Стой и держи кораль, как подобает женщине.
Майма умоляюще смотрит на мать, но та в кои-то веки согласна с бабушкой:
– Он справится.
И Майме приходится стоять столбом вместе с мамой, бабушкой и сотней других столбов, деревянных, пока измученный Сойти занят своим мужским делом.
– Держи крепко, – наставляет бабушка. Майма стискивает верёвку изо всех сил.
Маленький Ноляко опять крутится рядом: без дела ему тягостно.
– Мама-мама-мама, – тараторит он. – Мама, можно и мне подержать?
– Нет, сынок, нельзя.
– Мама-мама-мама, – дёргает её Ноляко. – Почему Майме можно, а мне нельзя?
– Потому что она женщина, – отвечает мама. – Отойди.
– Женщина? – Ноляко изумлённо смотрит на Майму, будто впервые увидал. – Вот повезло!
Майма фыркает:
– И ничего не повезло. Это тебе повезло, что ты мужчина. Вырастешь – будешь ловить оленей за рога. А женщинам достаётся только самое скучное.
– Самое важное! – возражает старуха. – Без женщины оленя не поймаешь, чум не соберёшь, огня не сохранишь. Без женщины в тундре жизни нет. Так-то. – Пожевав губами, добавляет: – Мать твоя – чужачка бестолковая, и ты туда же…
Ксения дёргает плечом, будто её ударили, но молчит. Она наблюдает за старшим сыном. Тот не без труда хомутает, наконец, вожака: покорись! покорись! – садится верхом и въезжает на рогаче в загон. Следом идёт и стадо, Изок подгоняет отстающих.