Вдоль юго-восточной части заводской территории, в нескольких метрах от наружной стороны ограждавшего ее кирпичного забора, проходил полноводный отводной канал от Ассы, снабжавший предприятие проточной водой из ледников Церсаломского горного хребта. Обогнув завод, быстрый поток разветвлялся на три рукава и уходил через систему шлюзов (по – станичному «скрынь») на поля и в сады совхоза. Эти протоки также были любимыми, хотя и несколько опасными, местами наших купаний в школьные годы. В шлюзе напротив южных ворот летом 1951 года утонул, прижатый потоком воды, мой одноклассник. Мать погибшего-рабочая завода, прибежала к «скрыне», когда заводские охранники уже достали его из щели приоткрытой задвижки. Отца у одноклассника не было. Он погиб на фронте.
Жилой фонд завода составляли два дома и общежитие казарменного типа. Один дом был трехэтажным 3-х подъездным квартирного типа из красного, не оштукатуренного кирпича (в просторечии – красный дом). Другой – двухэтажным, одноподъездным, с оштукатуренными стенами и с комнатами, расположенными по обеим сторонам сквозных коридоров (в противовес красному – белый дом). Часть работников, из местных казаков и приезжих, жила в станице. Их дети тоже ходили в наш детсад. Завод располагался в километре от западной окраины Ассиновской. Семьи некоторых детсадовцев какое-то время жили в землянках, наскоро выкопанных между станицей и заводскими жилдомами. Откуда они приехали, сказать не могу. Вскоре эти люди нашли какое-то другое жилье и землянки исчезли. Мы с мамой занимали комнату в коммуналке на 3-м этаже «красного» дома. В других комнатах жили соседи семьями по 3–7 человек.
Окна нашей комнаты выходили в сторону Ассы. Несмотря на то, что от реки нас отделяло около 2-х километров, ее шелестящий шум, когда не работали заводские дизеля, явственно слышался в комнате. Далее, за Ассой, горизонт украшали заснеженные горные вершины во главе с Казбеком. В ясную погоду из нашего окна отчетливо просматривалась не только сама гора, но и одно из ее ущелий, напоминавшее формой цифру «2». По этой причине в детсадовском варианте название узнаваемой на папиросных пачках горы звучало как «Казбек – гора – номер – два». Для жителей станицы и заводчан «картинка» ущелья служила надежным инструментом предсказания погоды. Каждый знал, вслед за исчезновением «двойки» с панорамы Казбека на станицу накатятся заряды снега или дождя.