Как-то незаметно чашка опустела. Голова начала клониться к коленям. Сквозь дымку слез и усталости я слышала, как яростно забили по стеклу смолистые капли дождя. Я уткнулась лбом в колени и прикрыла глаза. Всего на мгновение…
Еще сонная, я резко подняла голову. Комната погрузилась в темноту. А сердце бешено билось. Я точно проснулась от звука хлопнувшей двери. Прищурившись, я вглядывалась в темноту, слыша тихое сопение в прихожей. Наконец, в проеме двери появилось бледные очертания лица Тимура.
– Пришел? – хрипло спросила я.
– Да, – он подошел ближе. И сел рядом.
От него несло водкой, но я чувствовала, что он совершенно трезвый. Сцепив руки в замок, Тимур долго молчал, глядя перед собой. Я притихла рядом, чувствуя неладное. В этой вихрастой голове сейчас варилась тяжелая мысль. И я в ужасе ждала его слов, как приговора.
– Я устал, Лис, – еле слышно сказал Тим.
За окном начинало рассветать, и в полутемной дымке я могла разглядеть его блестящие мерцающие глаза. Серьезные и непоколебимые. Мне стало страшно. Я попыталась дотронуться до него, но его теплая, чуть мозолистая рука мягко отодвинулась. Я промолчала, чувствуя, что так будет лучше.
– Так больше не может продолжаться, – со вздохом произнес Тим. – Я люблю тебя, но нужно все это прекращать.
– Все это? – тихо переспросила я. – Нужно прекратить семью? Как так?
– Да вот так. Я просто так больше не могу. Да и ты тоже мучаешься.
– Я не мучаюсь, – быстро помотала я головой, подобрав ноги под себя и пристально рассматривая его. – Что случилось? Еще же вчера всё было хорошо.
– Да не было все хорошо, – Тимур откинулся на спинку дивана. – Уже давно все не хорошо. Я просто притворяюсь, но я уже задолбался так жить.
Он неожиданно рассмеялся. И от этого тихого смеха мне стало еще страшнее. Я боялась дышать. Грудную клетку сжало до боли. Я разыгрывала непонимание, боясь признаться в том, что сама давно чувствовала.
– Я уже забыл, когда в последний раз чувствовал себя спокойно, – продолжил Тим. Слова явно давались ему с трудом, но он уже не мог их сдерживать. – Когда чувствовал себя нормальным. Я не был таким. Я раньше не сбегал от тебя, не пытался забыться, не боялся твоего укоризненного взгляда. Это все не я. Какой-то другой мужик.
– И это моя вина, – тихо сказала я, не веря своим ушам. Меня захлестывала обида от такой несправедливости.