–– Ника! – Аран, – что было сказано?
Поднимаю глаза. Сегодня многое было сказано. Но, конечно же, я понимаю, о чем он.
–– Ты спишь без одежды. Почему я вижу платье на тебе?
–– Я… я думала мы еще…
–– Раздевайся.
Метнулась было обратно в ванную. Но Ар поймал за предплечье. Дан подмигнул и отправился за водными процедурами.
–– Проверяешь границы, – притянул ближе, – хорошо. Итак, сказано было “без одежды”, значит надо исполнять. А раз ты с первого раза не сделала как надо, будем учить.
Мужчина подчеркнуто неторопливо принялся разрывать ткань платья. Когда он отбросил уже тряпки в сторону, я уже не могла ровно дышать. Страшно. Унизительно. Обидно. И возбуждает, конечно. Да что ж я за больной человек! Опять меня заводит излишне властный, жестокий, грубый мужик, который надо мной открыто издевается! Я рыкнула!
–– Убери руки!
Он проигнорировал. Смотрел на белье. Принялся обводить кружево, и так еле прикрывавшее грудь, по краю. Облизнул губы. Да он меня игнорирует! Вывернулась и отошла на два шага назад. Сложила руки на груди. Смотрю. Ну уж нет, издеваться надо мной… теперь я не буду молчать. И терпеть. Чтобы поиметь меня, унизить ему придется попотеть. Или им. Мне уже неважно.
–– Почему ты считаешь, что можешь не выполнять мои указания?
–– Потому что не буду.
–– Ты стоишь одна, явно не рассчитывая на физическое превосходство и перечишь мне?
От понимания безнадежности ситуации мне хотелось плакать. И от собственного идиотизма особенно. Это не Он, это совсем другое. Но почему же Ар сейчас действует теми же путями?.. Я опустила голову. И медленно, с трудом пересиливая себя стала раздеваться. Покорность.
Покорность в оплату жизни. Не как игрушка, способ насладиться моей болью. Они хотят, чтобы я была с ними… ласкова в постели. Хорошо. Не я ли вздыхала по Дану давеча, представляя в подробностях секс с ним? Пялилась на Ара, думая о том, какая же на ощупь его кожа. Теперь знаю. И как он пахнет. Как целует. Так к чему этот цирк?
Переступила через лужицу из кружева. Подошла к измененному вплотную. Склонила голову. Он имеет право на меня. На покорность, послушание. Ар прикоснулся губами к моей макушке. Вздохнул.
–– Милая, – сказал, уткнувшись в волосы, – ты так сладко пахнешь.
Погладил плечо, второй рукой привлекая к себе, обнимая. Он унимал мою дрожь прикосновениями, подчеркнуто неторопливыми, нежными. Спокойствие. Вот что он транслировал. Я же уткнулась в него. Между прочим, измененный нездорово вкусно пахнет. С ума сойти. Кажется я возбудилась еще больше. Все это переполняет, сводит с ума. Страх и желание.