Конечно, выросший над берегом Зуб – не подарок для города, зато маленькому Народцу в нем удобно, просторно и хватает места для приключений. Совесть у Теньки была спокойна. До той поры, пока Виталя не сказал про возможность обрушения. Но… скоро Тенька прогнал из души опасение. В конце концов, если эти тик… тек… тонические плиты миллионы лет лежали спокойно, с какой стати они начнут двигаться именно сейчас?..
Надо было вернуть велосипед Шурику. Тенька подкатил к дому, задрал голову к балкону второго этажа:
– Шу-урик!
Тот выглянул, кивнул:
– Сейчас…
Вдвоем они повели «Кузнечика» к «стойлу», то есть к сараям, где у здешних жильцов хранилось всякое имущество. Шурик запер «коняшку», вернулся и вдруг сказал:
– Хочешь, пойдем к нам?
– Зачем? – Раньше Шурик Черепанов никогда не звал его к себе.
– Ну… так. Мама пирожки с капустой жарит…
– Не-е… Я не хочу.
То есть пирожки – это очень даже неплохо, но…
– Как я в таком наряде… Мама скажет: «Оборванец явился…» – Тенька пошевелил плечами с ветхими лямками комбинезона.
– Подумаешь! Не видала тебя мама, что ли?
Но одно дело, когда мама Шурика видела Теньку на дворе, среди потрепанной ребячьей компании, а другое – у себя дома, рядом с аккуратным, чистеньким сыном. Шурик-то был в летнем адидасовском костюмчике с лампасами и белыми трилистниками на синей блестящей ткани. В общем, такой, каким и полагается быть сыну институтского работника, который называется «доцент».
– Не, Шурик, я правда не хочу… – Тенька вдруг почувствовал, что устал. Присел в одуванчики, прислонился затылком к поленнице (тут всюду были сложены дрова, потому что в некоторых домах сохранились печки).
Шурик не уходил. Стоял в двух шагах и нерешительно смотрел на Теньку. И в Теньке тоже шевельнулась нерешительность… и виноватость. И чтобы она не царапала потом, Тенька выговорил:
– Шурик… ты это… извини меня…
Тот раскрыл коричневые глазища:
– За что?!
– Ну, потому что… недавно… мама сказала: «Чем в комнате торчать, попросил бы у Шурика велосипед и покатался…» А я ей: «Да ну, он жадина…»
– Почему? Я же…
– Ну, так сболтнулось… Слышал недавно, как ты не дал кататься Егорке…
– Ему же нельзя! Еще шов не зарос после аппендицита!
– Я и забыл про аппендицит… Да и вообще, брякнул сдуру… не обижайся…
– Да ладно тебе… О чем говорить… – пробормотал Шурик. Встряхнулся: – Подожди, я сейчас…