Тенька опять ударил спиной балконную дверь и вскочил на перила. И вновь оказалась вокруг спасительная, нестрашная пустота. Но в тот же миг метнулась мама, обхватила его за ноги, стиснула…
Отец смотрел издалека. Сказал спокойно:
– Степан, не дури. Я не потащу тебя против воли… Ирина, где здесь писчая бумага?
– Что?.. Где всегда… – сбивчиво отозвалась мама. И сдернула Теньку с перил.
Но в комнату они не пошли. Смотрели, как отец взял с полки несколько чистых листов, сел к столу, поцарапал вынутой из-за пазухи авторучкой. Что-то бормотнул, пересел к столику с компьютером. Включил, защелкал клавишами.
Щелкал долго. Затем вставил бумагу в принтер. Принтер не хотел включаться, отец, кажется, чертыхался. Принтер загудел, выдал два листа. Отец перечитал, расписался. Все это – при общем молчании.
Один лист он сложил и убрал во внутренний карман. Другой положил на край столика.
– Ирина, возьми. Это заявление, что я не претендую на совместное проживание с сыном. Наверно, будет новая волокита в суде, но… что ж… – И резко встал. – А компьютер… извини уж… я скоро заберу, это мое имущество. В своей работе я без него как без рук… Через месяц я насовсем переезжаю в Светлокаменск.
– Бери, что хочешь… – сказала мама. Все еще с балкона.
Отец пошел из комнаты и обернулся на пороге. Зачем-то включил свет.
– Степан…
– Что? – дернулся Тенька. Отец смотрел непонятно. На бледной щетинке скул и на белесых ресницах от лампочек блестели искры.
– Ничего… – негромко сказал отец. – Смотрю… Да – сын… – И ушел.
Что-то нехорошо царапнулось в Теньке. Он чуть не заплакал. А мама в это время отчаянно читала оставленный отцом лист…
Через несколько дней отец в самом деле забрал компьютер. Вернее, прислал за ним своего помощника. Ну и пусть! Не надо никакого компьютера, ничего не надо, лишь бы с мамой!..
Несколько дней мама провожала Теньку в школу, встречала после уроков, хотя школа была рядом, на улице Розы Люксембург (кто это такая, Тенька не знал, но после встречи с «деревянными» тетками ему стало казаться, будто так зовут ту, что с шарфиком). Мама, наверно, боялась, что Теньку могут все-таки ухватить и сунуть в машину какие-нибудь представительницы или приставы. Ищи-свищи тогда…
Но никто, слава богу, второклассника Ресницына не похищал. Были какие-то новые разборки в суде или обошлось без них, Тенька не знал. Скоро все встало на прежние рельсы. Тенька понял это, когда мама повеселела, принялась по вечерам снова читать ему книжки и однажды вляпала крепкого шлепка – за невымытые тарелки (это во-первых) и за то, что опять не захотел стричься (это во-вторых).