Обратно он шел совершенно спокойно, уверенной походкой. Как всегда по утрам, остановился у хлебной палатки, в которую в это время привозили горячий хлеб. Стоял, разглядывал прилавок, вспоминал, нужно ли что-то купить… Ничего он не вспоминал. Никто этого не видел, но он был в панцире боли и просто ловил передышку, чтобы ничего не чувствовать, ничего не предпринимать, не возвращаться в свой дом, который стал чужим и страшным. У окошка продавщицы маленькая старушка старательно укладывала батон в нейлоновый мешок. Виновато оглянулась.
– Извиняюсь, я сейчас, руки-крюки, всегда так копаюсь. – Она взглянула ему в лицо и вдруг тихо спросила: – Ты чего, парень? Может, плохо тебе? Или стряслось что?
– Да. Стряслось, – быстро ответил Олег и почти побежал к дому.
Он не понял сразу, что это она. Глаза еще не узнали, не поверили. Просто увидел тоненькую фигурку в джинсах и черной куртке с капюшоном, и сердце вспыхнуло, затрепетало… Катя пробежала несколько шагов ему навстречу и спрятала лицо у него на груди.
– Стас придет домой только вечером, – пробормотал Олег.
…И опять все было так, как не бывает. Катя, горячая, томная, чувствующая его поцелуи на всем теле до кончиков пальцев на ногах, пыталась вспомнить каждую минуту этих нескольких часов, но все растворялось в жгучей неге. А ей так нужно было запомнить каждое его слово, жест, прикосновение, вздох, стон… Чтобы сохранить это как самую драгоценную коллекцию. Она посмотрела долгим взглядом в его синие, такие родные и преданные глаза.
– Я живу на свете целых двадцать восемь лет. Мне казалось, я все знаю о жизни. Но я не представляла, что так бывает. Я постоянно думала о том, что было там, в больнице. Пыталась это как-то объяснить. Ну, там все было не так, как у обычных людей, потому что смерть была рядом. Мы воспринимали жизнь острее других. Я хотела выбраться из этого, забыть… Не получилось. И вот мы опять вместе. И я опять выпала из жизни. Какое-то чудо. Ты можешь мне это объяснить?
– Наверное. Просто еще никто и никого так не любил, как я тебя. Ты мое солнце, звездочка, ты мое все. Я хочу жить для того, чтобы ты была счастлива. Ты хочешь, чтобы мы были всегда вместе?
– Не надо, пожалуйста, – она закрыла его рот поцелуем. – Я начну думать, навалятся беды и проблемы… Давай потом. Я просила у тебя объяснения тому, что сама давно знаю. Я тоже люблю тебя. Как никогда и никого… Знаешь, я сейчас поняла одну вещь. Очень важную. Только пока не скажу.