Стас приехал к Славе Земцову вечером, после работы. Накануне обдумывал варианты ответов на возможные вопросы, с отцом советовался. Сошлись на том, что говорить нужно коротко, ничего лишнего, главное, спокойно. На последнее отец особенно напирал. Проблема в том, что у Стаса все из головы вылетело, когда он в это здание вошел. Ни фига себе – отдел по расследованию убийств. И он, Стасик, то ли пострадавший, то ли свидетель, то ли вообще подозреваемый.
– Заходите, Станислав Калинин, – пригласил следователь, когда он открыл дверь.
– Здрасьте, – пробормотал Стас, подозрительно посмотрев на непринужденно сидящего на диване Сергея Кольцова.
Этот тип уже ошивался у них в доме, людей спрашивал о чем-то, Стас видел. Ищейка какая-то. Стасу он страшно не понравился. Он демонстративно сел к Сергею спиной, придвинув стул к столу следователя Земцова. Слава улыбнулся.
– Сами рассказывать начнете или вопросы лучше задавать?
– Про что это я рассказывать должен?
– Понятно. Будем детский сад изображать. Придется вам помочь. Итак, Станислав Калинин, мы расследуем дело о насильственной смерти вашей матери. Вы в курсе. Что-нибудь сами хотели бы сообщить об обстоятельствах?
– Я не знаю никаких обстоятельств.
– Не очень хороший ответ. Кто, кроме вас и вашего отца, может знать обстоятельства, предшествовавшие смерти Людмилы? По-моему, вы заинтересованы в том, чтобы помочь нам разобраться.
– Лучше спрашивайте. Я вообще не знаю, про что говорить.
– Хорошо. Вы делали уколы маме?
– Нет.
– Конечно, делал, – произнес Сергей со своего дивана. – Соседка сказала, что он ей жаловался на отца. Поручает ему уколы делать, а у него плохо получается.
– А че у меня должно получаться, – гневно повернулся к нему Стас. – Я санитар или кто? Там кости одни, куда колоть.
– Понятно, – спокойно сказал Слава. – Уколы вы делали, но у вас это не очень хорошо получалось. Есть предположения по поводу того, кто мог ввести вашей матери смертельную дозу лекарства?
– Откуда у меня предположения….
– Любили маму?
– Как все, – пожал плечами Стас.
Сергей встал с дивана и подошел к столу.
– Послушай меня, старик. У нас не очень много времени, чтобы говорить с тобой ни о чем. Это, во-первых. Во-вторых. Все относятся к своим матерям по-разному: кто-то любит, кто-то – нет, кто-то вообще убить готов. В-третьих, давай-ка переходить от общих вопросов к конкретным. Лично ты жалел свою мать, хотел, чтобы она выздоровела, пытался ее страдания облегчить? Или – слушай меня внимательно – она тебя раздражала, мешала, ее болезнь сказывалась, к примеру, на твоей личной жизни?