* * *
Откуда взялась эта сумасшедшая? Не могла другого времени найти
что ли, идиотка… А впрочем, всё к лучшему. Смерть под колёсами
электропоезда стала бы для этого урода слишком лёгкой. Хорошо, что
так получилось, не стоит пока торопиться, нужно придумать
какой-нибудь более изощрённый способ, чтобы перед смертью этот
сучёныш испытал самый настоящий ужас. А то он и испугаться бы не
успел, толкни его кто-то сзади под поезд.
Так размышлял бывший бандит и банкир, а ныне «липовый» дворник
ВДНХ Игорь Николаевич Кистенёв, выходя со станции «Белорусская». В
поднявшейся после происшествия суматохе он всё-таки потерял
парикмахера из виду. Не страшно, главное, что теперь он знал –
Бестужев здесь, в Москве 1974 года, и никуда он от него, Кистеня,
не денется. Тем более он кое-что о нём уже выяснил, пусть даже та
сучка из редакции «Работницы», словно что-то почувствовав, стала
играть в молчанку. Была мысль устроить ей допрос с пристрастием, но
пожалел, что самого удивило. Тот случай с воровским общаком и
гибелью Вальки что-то в нём изменил, а после знакомства с Ириной он
даже не знал, смог бы поднять руку на женщину.
Они так и встречались, вот уже несколько месяцев, и он сам не
мог понять, чем эта пусть и симпатичная, но отнюдь не пышногрудая
блондинка, на которых он западал в прошлой жизни, так его зацепила.
Кистень приходил к ней раз-два в неделю, для них этого было
достаточно, чтобы немного соскучиться друг по другу. А когда она
сказала, что декан уже присматривает на её место совсем молоденькую
девочку, он подкараулил этого старого, неугомонного козла, затащил
в подворотню и, крепко держа за каракулевый воротник, процедил тому
в перекошенное от ужаса лицо:
— Слушай сюда, гнида… Если я узнаю, что ты уволил Ирину, или
просто косо на неё посмотрел — ты покойник. Я твои кишки, жирный
опарыш, буду наматывать на палку, а ты будешь ещё живой на это
смотреть. А потом заставлю тебя жрать собственную требуху. Ты всё
понял?!
— Д-да… Да-да, я всё, я всё понял, — зачастил тот, безвольно
обвиснув в руках ужасного незнакомца.
Кистень брезгливо сплюнул, впечатал на прощание декана в стену
подворотни и пошёл прочь, уверенный, что Ирине отныне за своё место
волноваться не стоит. Они встретились спустя два дня, и она
сказала, что декан неожиданно изменился, стал вежливым, даже
посматривает на неё вроде как со скрытым страхом.