Глупость не перестает быть таковой, если она чрезвычайно распространена; например, считается дурной приметой, если за столом сидят тринадцать человек, она также имеет религиозное происхождение и недостаточно секуляризирована. Есть также глупости, творящие зло. К ним в особенности относятся те, что питают зависть неудачников или лентяев, потребность найти козла отпущения, когда дела идут не так, как нам хочется, извращенное и садистское удовольствие изобличать не только Петра или Павла, но целую группу людей, отличающихся от других сохранением пережиточных религиозных формул, впрочем потерявших силу.
Возьмите 75 граммов глупости, добавьте 25 граммов злобы, misce secun-dum artem (затем тщательно перемешайте) и подавайте горячим; вот рецепт антиеврейского пирога. Это кушанье грубое и несытное.
Между этим пирогом и вопросом о Демократии или о Монархии нет не малейшей связи. Спасение Франции – в росте полезного производства, духовного и материального, в воздержании от всего излишнего и вредного. В этот последний раздел входят споры, вызываемые тем, что Анатоль Леруа-Болье так удачно называл «доктринами ненависти». По какому бы конституционному пути ни пошла Франция, ей необходимы как в условиях мира, так и в условиях войны участие всех, труд всех; гражданские битвы есть такая растрата силы, которую не допускают патриотизм и здравый смысл[315].
Это письмо свидетельствует, таким образом, что в начале 20-х гг. «Протоколы» использовались преимущественно антибольшевистской пропагандой, как если бы «Золото» могло служить только «Революции».
Несмотря на демистификацию «пророческого документа», проводимую с лета 1921 г., большинство публицистов, поставивших во Франции на профессиональную основу распространение и эксплуатацию «Протоколов», продолжали в течение 1920-х гг. выпускать производные от них конспирационистские тексты, направленные на ограниченную, но глубоко идеологизированную читательскую аудиторию, которую эти публицисты могли глобально рассматривать как покоренную. Параллельно литература, сопровождавшая «Протоколы», оказывала влияние и накладывала идеологический отпечаток даже на ту часть антисемитской аудитории, которая более не верила в подлинность «Протоколов». Случай Морраса здесь особенно показателен, ибо, продолжая отрицать тезис о подлинности «Протоколов», он в конце концов, на рубеже 20-х и 30-х гг., воспринял конспирационистский подход, передававшийся с помощью фальшивки, снабженной глоссами. В статье «Еврейские победы», увидевшей свет в мае 1928 г. и посвященной восхвалению книги Роже Ламбелена «Победы Израиля»