– Да мне наплевать, малыш, не за тобой пришел, – хрипло, очень-очень негромко просипел Покрышкин, поднимая наркомана за грудки и поднося к своему лицу. – И на Варлока я чихал, это я наугад… В вашей гнилой тусне таких погремух, как дерьма за баней… А вот если ты сейчас не заткнешься, дитя цветов, я с тебя лицо срежу кухонным ножом, ясно?
Резким рывком подняв побледневшего и притихшего юношу на ноги, он предельно быстро и профессионально обыскал его мешковатую одежду. Вышвырнул в угол новенькую музыкальную АйПи-приставку, без жалости бросил за ней крохотный АйПи-передатчик с возможностью проекции видео. Удерживая жертву на весу, свободной рукой открыл полупустой шкаф с верхней одеждой.
– Ты будешь сидеть тут. Два часа. Выйдешь раньше или попытаешься позвать на помощь, гаденыш, прострелю тебе коленные чашечки. Это ясно? – все это Павел сказал наркоману прямо в глаза, уже посветлевшие от улетучившегося дурмана.
В ответ тот что-то просипел, лихорадочно мотая головой в знак согласия, отчего копна прически смешно задергалась. На его щеке, багровея с каждой секундой, расплывался след удара.
Больше не обращая на паренька никакого внимания, Покрышкин зашвырнул его в шкаф, словно старую тряпку. Захлопнул зеркальную створку, щелкнул задвижкой. Только теперь обернулся на Алексея, истуканом привалившегося к двери… и вдруг подмигнул как ни в чем не бывало.
Морщины на лице шефа задвигались, когда лицо расплылось в улыбке, но в этот раз Матвеев не поверил переменам. В том, что угрозы наркоману были игрушечными и театральными, сейчас его не могла убедить ни одна улыбка на свете.
Приложив палец к губам и не переставая ухмыляться, Павел выглянул в коридор. Справившись с возбуждением, охватившим его после вторжения и скоротечной драки, осмотреться в квартире заставил себя и Алексей.
Хоромы были и правда царскими, под стать подъезду и всему дому. Просторный коридор, совершающий как минимум два поворота, двери в обеденную зону и три комнаты, лестница на второй этаж квартиры. Рассматривая дорогие обои, Леша не удержался и даже покачал головой, оценивая благосостояние хозяев. Вход в кухню был оформлен в виде римской арки с лепными колоннами, потолок украшали незатейливые, но очень гармоничные и приятные взгляду узоры.
Свет горел почти везде, выдавая полнейшее безразличие хозяев к государственным законам экономии электроэнергии. Из соседней комнаты и со второго этажа неслась музыка, разная, но одинаково громкая. В дальней комнате было темно, но уже знакомое мерцание выдавало работающие там дисплеи. В воздухе витал дым и сигаретный и наркотический. Еще пахло какой-то едой, определенно прокисшей.