И она двинулась навстречу черной процессии. Впрочем, процессией это было назвать уже трудно. Люди шли, разбившись на группки, и оживленно беседовали.
– Видал? – ткнула меня пальцем в бок Жанна. – По-моему, они радуются.
– Чему тут можно радоваться? – не понимал я.
– Естественно, тому, что похоронили не их, – сказала Жанна.
Я ничего не ответил. Лишь глянул в сторону кладбища. Мне по-прежнему не хотелось туда идти. Я с надеждою покосился на Жанну. Может, ей тоже расхотелось? Как бы не так. Она бодро и целеустремленно шагала вперед, а мне вдруг стало не по себе.
– Слушай, – начал я. – А почему оркестр на его могиле российский гимн исполнял?
– Последняя воля покойного, – пояснила девочка. – Гимн и салют из пистолетов.
– А говоришь, его убили, – напомнил я.
– Ну и что? – посмотрела на меня Жанна.
– Не врубаешься? Если человека убили, когда же он мог оставить свою последнюю волю?
– Откуда я знаю, – ответила Жанна. – Может, Князь Серебряный не сразу помер. Или заранее составил завещание. Работа-то у авторитетов опасная.
К металлической ограде кладбища был прикреплен проволокой фанерный щит с надписью: «Памятник архитектуры XVIII века. Охраняется государством».
– Разве кладбище может считаться памятником архитектуры? – повернулся я к Жанне.
– Не может, Федя, не может, – ответила она. – Эта надпись относится к церкви. Ее сейчас восстанавливают.
Девочка указала на возвышавшуюся за кладбищем колокольню. Ее окружали строительные леса. Мы прошли в распахнутые ворота. Территория старого кладбища густо поросла кустарником и деревьями. Листва уже пожелтела, но еще не осыпалась и, когда налетал ветерок, сухо шуршала. Казалось, души умерших тихонько перешептываются о чем-то своем.
Я украдкою покосился на Жанну. Неужели ей нравится тут? Лицо ее не выражало ничего особенного. Пирс тоже радостно натягивал поводок и рвался вперед. Новое место прогулки ему явно пришлось по душе. Думаю, он просто не понимал, где находится.
– Слушай, а ты хоть раз сюда ходила? – поинтересовался я.
– Нет. Раньше как-то не получалось.
По ее тону я, кажется, понял, в чем дело. Ей давно хотелось пойти, но было не с кем. А одна она не отваживалась. На мой взгляд, хуже варианта не придумаешь. До сих пор я надеялся, что мы быстренько поглядим на могилу Князя Серебряного, а потом уйдем, но теперь мне стало ясно: Жанну отсюда скоро не вытащишь. А мне почему-то тут нравилось все меньше и меньше.