– В дом? В какой дом? – не поняла я.
– Дом освободился в Пряничном переулке, – объяснила Мария Николаевна. – Жильцов отселили, а здание под снос. Это же для кладоискателей первое дело – такой вот дом. Боря говорил, его до революции еще построили. Правда, он вроде того выразился, что, мол, его находка более позднего времени. Хотел еще чего-нибудь поискать – подревнее. Вот и поискал…
– А что же все-таки случилось?
– Утром не пришел он домой, – бесцветным голосом сказала Мария Николаевна. – Я не очень обеспокоилась – такое бывало. Ушла на рынок. Там меня и разыскали. Повезли в морг – на опознание. Я все уже поняла. По дороге даже прикидывала, во сколько мне похороны обойдутся – как будто о постороннем думала… Ему голову проломили кирпичом – сзади ударили. Врач сказал, что с одного удара убили, не мучился… Только одним ударом там не обошлось – я же видела. Он весь избит был, кругом синяки. Патологоанатом утверждает, что эти травмы не представляли опасности для жизни. Не знаю, но били его перед смертью ужасно. Не представляю, как он все это вытерпел.
– И что же говорит милиция? – поинтересовалась я.
Мария Николаевна покачала головой:
– А что она скажет? Они уверены, что это сделал кто-то из бомжей, которые по развалинам отираются. Мне даже намекнули, что мой Борис Иваныч, мол, тоже из их числа. Ну, правильно, чего они могли подумать? Ночью в заброшенном доме, одежонка плохонькая… Они, по-моему, и меня за бомжиху приняли, – с горечью добавила она. – А мы ведь хоть и бедновато живем, но прилично. У нас квартира хорошая. И Боря мужчина вполне видный, особенно когда свой парадный костюм наденет… – Она натужно улыбнулась и замолчала, видимо вспомнив, что муж уже никогда не наденет свой выходной костюм.
Я очень опасалась, что Мария Николаевна не выдержит и сорвется на истерику. Но она умела держать себя в руках. Отвернувшись, смахнула ладонью выступившие слезы и продолжала:
– Конечно, дело они завели… Но, знаете, сейчас депутатов убивают, никто никого не ищет, а что уж про нас говорить… Я думаю, на том все и кончится. Или поймают какого-нибудь бедолагу, заставят сознаться в несуществующих грехах и галочку в отчете поставят.
– А вы, значит, уверены, что бомжи тут ни при чем? – спросила я. – У вас есть какие-то конкретные подозрения?