Машину Лариса оставила на стоянке: не хотелось привлекать внимание к своей скромной персоне. И она, не торопясь, пошла по кладбищенской дороге.
Отыскав какого-то служащего, она поинтересовалась, где производится погребение. Ее вопрос остался почти без ответа, если не считать того вялого мямления, из которого она ровным счетом ничего не поняла. Котова достала пятидесятирублевую купюру, и речь кладбищенского смотрителя сразу стала осмысленней. Он даже любезно согласился проводить Ларису до нужного ей места.
Она спряталась за деревьями, которые в изобилии росли на территории кладбища. Церемония прощания уже завершилась. Лариса увидела знакомую ей физиономию Валентины Егоровны – она была насупленной и сосредоточенной. Но Котову не оставляло впечатление, что это всего лишь игра на публику.
Мимо нее проходили господа Рюмин и Крысин, коллеги усопшего, и ей удалось подслушать их разговор.
– Жалко Левку, хороший был мужик. Столько лет вместе, как говорится, пуд соли съели – чего только не было, – вздыхал Рюмин. – Такую махину, понимаешь, раскрутили. Такую глыбу сдвинули.
– Жаль, конечно, но, как говорится, все мы там будем рано или поздно, – отвечал ему Крысин.
– Уж лучше поздно…
И они оба засмеялись.
«Да, Оля подметила совершенно верно: это мало похоже на похороны», – подумала Лариса.
В этот момент Рюмин с Крысиным остановились прямо рядом с местом, где за густой кроной деревьев пряталась Лариса. Судьба явно была благосклонна к ней в тот день. Голоса звучали очень тихо, но она смогла разобрать почти все:
– Что ни делается, все к лучшему. Да и не годился он для бизнеса. Я имею в виду – для большого бизнеса. Слишком мягкий был и интеллигентный. Если бы не я – не видать нам этого контракта, как своих ушей.
– Да, Серега, ты молодец, – согласился Крысин. – Можно сказать, голова!
И они снова начали подхихикивать.
– Слушай, Сергей, – Крысин покосился на новенькую оградку, – а ты уверен, что там – Лев? Гроб-то не открывали. Валентина говорит – он был так изуродован, что не узнаешь. Как же она узнала?
– Это твое дело? Нет, – рассудительно ответил Рюмин. – Нам теперь важно, чтобы так было на самом деле.
– А если он объявится?
– Когда объявится, тогда и думать будем. А то если обо всем думать заранее, то начинать надо с гроба и белых тапок – вот это будет основательность и предусмотрительность!