– Вы имеете в виду Токмакова? – спросила я. – Это абсурд. Он не убийца.
– Вы как будто знаете, кто убийца, – язвительно заметил Полянский. – Может быть, поделитесь?
– В нашей редакции сложилось мнение, что убийство как-то связано с прошлым покойного, – сказала я. – Почему бы вам не отработать эту версию?
– Спасибо за совет, – холодно отозвался Полянский. – Но такие вещи проверяются в первую очередь. За Гавриловым нет ничего криминального. Он чист. Обычный инженеришка с неудавшейся карьерой и несложившейся личной жизнью. Вы довольны?
– А как он оказался на этой даче? – задиристо спросила я.
– Это мы тоже выясняем, – усмехнулся Полянский. – Списался с Порошковым, с которым дружит с институтской скамьи. Мы нашли даже последнее письмо Порошкова, где он дает добро на проживание на его даче.
– Ну, хорошо, а где он взял ключи? – не отставала я. – Откуда у него собака? Он ее с собой привез?
– Про собаку ничего не знаю, – хмуро ответил Полянский. – А ключ… Порошков в письме распорядился, чтобы Гаврилов обратился за ключом к некоему Тимохе. Сейчас мы пытаемся установить координаты этого Тимохи, отправили запрос в Алжир. Но на это потребуется время.
– Зато на то, чтобы засадить в кутузку известного артиста, никакого времени не надо! – подхватила я. – И легко, и красиво, и можно перед начальством отчитаться, верно? – Наверное, не следовало этого говорить, но я уже завелась.
Неожиданно для меня Полянский не стал возмущаться. Он только нервно оглянулся на своих подчиненных и сказал с упреком:
– Ольга Юрьевна, согласитесь, я вообще не обязан посвящать вас в свои планы, и вообще вам здесь, по большому счету, нечего делать. Тем более никаких оснований у вас нет делать мне подобные заявления. Но просто из симпатии к вам… Совершено неофициально, по-дружески, прошу вас обратить внимание вот на что. Актер Токмаков находился в конфликте с Гавриловым? Находился! Накануне убийства была между ними ссора? Была! Угрожал Токмаков расправиться с Гавриловым? Угрожал – это подтверждено многочисленными свидетелями. Мог я проигнорировать эти факты? Ясно – не мог! Поэтому прошу вас не мешать мне работать. Мы во всем разберемся.
Но я вовсе не собиралась мешать ему работать. Я только собиралась помешать ему сделать роковую ошибку. А сердце подсказывало мне, что он совершит ее неминуемо. Но разговор наш, к сожалению, не мог быть продолжен. Со стороны дороги уже шла новая группа людей, среди них находилась взволнованная Любовь Георгиевна.