Второй ангел шагнул ей навстречу и отбил рукой, прямо как мяч, но только те не взрываются, отскочив. Следующая ракета ударила первого ангела в спину, бросила на колени рядом с Сантосом, и рейдер спустил курок, всаживая в него обойму практически в упор.
Ангел, отбивший ракету, развернулся, его крылья раскрылись и вспыхнули плоскостями, усаженными стволами иглометов. По тиграм, оставшимся рядом с детьми, ударил металлический шквал – иглы вспороли песок, смешивая его с плотью и разрывая на части рейдеров вместе с пленниками, находившимися рядом. Ангел, оказавшийся возле Сантоса, обхватил его за пояс огромной рукой и встал. Сантос понял, что не чувствует ног, а ангел повернулся к развалинам, и с его крыла сорвалось что-то очень быстрое, оставившее дрожащий след в воздухе.
Здание, откуда летели ракеты, поднялось в воздух и вспухло огненным шаром.
И все закончилось. Оставшиеся в живых дети с криками разбегались по полю, а кровавые ошметки людей Сантоса исходили паром.
– Сколько детей? – спросил второй ангел.
– Восемь, – ответил первый.
– Используй парализаторы.
– Что делать с этой мразью? – Ангел приподнял Сантоса и встряхнул, словно куклу.
Второй ангел обернулся, но ничего не сказал – красные огоньки в его глазах сами по себе были ответом. В последние секунды своей жизни Сантос не чувствовал ничего, кроме ненависти к силе ангелов и к самому их существованию, так не похожему на все, что он когда-либо знал.
Первый ангел поднял его еще выше, потом швырнул на землю и растоптал.
Они появились на рассвете.
Мириам, как всегда по утрам, смотрела из окна на дорогу, идущую с запада. Последняя семья, бежавшая от рейдеров по этой дороге три дня назад, предупредила ее о возможной опасности, но Мириам им не поверила.
Ее маленький постоялый двор видел столько перепуганных беженцев за последние полгода, что их страх стал для нее чем-то вроде фона, белого шума, мешающего распознать их истинные лица и намерения. Тяжелые грузовики, кары и трейлеры, нагруженные вещами, появлялись и исчезали в ее одиноком мирке – где-то между старым колодцем, парой неказистых домиков, сложенных из листов ржавого железа, и забором, скрепленным колючей проволокой. Чужие люди проводили здесь на несколько ночей, а потом уходили, оставляя свой страх. Старые, молодые, совсем дети – все они бежали от прошлой жизни, с насиженных мест, всем им было что терять.