Автобус пришел быстро, доехал тоже быстро, я так же быстро поднялась по ступенькам, промчалась мимо Дашки, бросив на ходу «привет», и уселась на свое место.
– Тебе звонили, – сообщил мне Лариков.
– Кто?
– Женщина, – лаконично ответил он. – Думаю, та самая, которую кто-то преследует. Дында эта самая…
О боже!
Как-то вылетела она у меня из головы. Я набрала ее номер и зажмурилась, ожидая, что сейчас на меня посыпется град упреков. И несмотря на то, что мне очень хотелось разжиться деньгами, у меня не было никакого желания этой самой Дындой заниматься.
Но, вопреки моим скверным предчувствиям, она была сегодня неожиданно тихой, покладистой и смиренной. Я даже устыдилась своего негативного отношения к этой женщине.
– Алло? – произнесла она совсем не тем тоном, каким разговаривала вчера.
– Тамара Николаевна? – переспросила я.
– Да, это я.
– Это Саша Данич. Вы просили меня позвонить.
– Да, я помню, Сашенька… Нам надо поговорить.
– Хорошо, – легко согласилась я. – Мне к вам подъехать?
– Если вас не затруднит. Кстати, вы ничего…
Она затаила дыхание и почти шепотом закончила фразу:
– Ничего не узнали о том человеке?
– Пока нет. – Я скрыла, что и не пыталась пока этого узнать.
– Ну и ладно. Может быть, мне все просто кажется таким страшным, а на самом деле…
Она явно изменилась!
– Давайте я к вам приеду, и мы все обсудим, хорошо?
– Да, конечно. Я вас жду.
Я положила трубку и подумала о Ванцове, но потом решила, что сначала я все-таки съезжу к Тамаре Николаевне – вдруг и правда ее проблема потеряла актуальность?
Мысли эти были сладкие, как карамельки. Я даже немного расслабилась, нахально воображая, как Дында платит мне за сутки положенные двести баксов, а я при этом и палец о палец не ударила. Все-таки хорошо иметь дело с людьми, обладающими болезненным воображением и различными маниями!
Я, признаться, не очень-то верила в преследователя. А если преследователь и наличествовал, то вряд ли был злоумышленником. Хотя…
Я начала обдумывать и вариант злоумышленничества и, признаться, стала испытывать угрызения совести. Впрочем, о плохом думать не хочется никогда, поэтому слабые укоризненные голоса в моей душе быстро были притушены несокрушимым здравым смыслом. Если бы преследователь Дынды вправду хотел причинить ей зло, он давно бы это сделал. Впрочем, я все-таки попробую в этом разобраться.