– Ты меня выгоняешь, – радостно констатировала я.
– Если честно, мне сейчас хочется только одного. Спать. Поэтому – да. Я тебя выгоняю. И не делай вид, что ты этим недовольна!
Я и не собиралась. Наоборот, возможность пораньше удрать с работы мной только приветствовалась. Не только же Ларчик устает…
* * *
Вечер был наполнен метелью и предновогодними настроениями. Никак не могу стать взрослой барышней! Сейчас я стояла совершенно обалдевшая от золотистых шариков, которые стоили сто семьдесят пять рэ, то есть я была должна забыть о них сразу и незамедлительно, и очаровательных красных сердечек, которые были гораздо дешевле – по двенадцать рэ. Немного поборовшись с «взрослой барышней», назойливо вещающей, что у меня и так много елочных игрушек, я смело достала стольник и спустила его на означенные сердечки.
Все, мадемуазель Александрин! Денег у вас теперь ни копейки, кофе в доме нет – зато есть красные сердечки!
– Они хипповые, – пробормотала я. – И ведь они-то есть! А что из того следует? Что, глядя на них, я какое-то время буду счастлива. Можете считать меня глупой, господа присяжные заседатели, но дело уже сделано!
Домой мне ужасно не хотелось, и поэтому я забежала в гараж к моему самому лучшему на свете Пенсу.
Он пытался справиться с какой-то проблемой, в которой я совсем не разбиралась, так как проблема была связана с его драгоценным байком.
– Посмотри, какое чудо, – представила я на его суд мои сердечки.
Он бросил на них равнодушный взор и рассеянно кивнул.
– Угу, – пробормотал он, склоняясь опять над моим вечным соперником.
– А я вчера «Братьев Блюз» купила, – сообщила я, все еще надеясь привлечь его внимание.
– Угу, – снова кивнул он головой.
– Что? – переспросила я.
– Хорошо, – сказал Пенс.
– «И долго эхо вслед ему молчало», – вздохнула я и обиженно надулась. Покурила, чтобы не показать виду, до какой же степени я обиделась. И после этого поднялась.
– Ты куда? – спросил мой молчаливый до безобразия рыцарь.
– Дел по горло, – соврала я. – Мне пора домой.
– Я зайду попозже, – обрадовал он меня.
– Я спать хочу, – снова наврала я. – Поэтому сейчас дела переделаю и лягу спать. До завтра!
И прежде чем он успел отреагировать, я вышла из его «мотоубежища» и отправилась домой.
Вернее, поплелась, поскольку шла я медленно, пережевывая старательно свою обиду на все окружающее человечество, так некстати оставившее меня в одиночестве.