– Нету вашего Карташова! – как-то даже злорадно заявил он. – Он уехал!
– Куда? – тут же спросила Лариса.
– Не знаю, куда, мне этого не сообщили, – возвращая ей мобильник, сказал Абакумов. – Сказали только, что дня на два.
После этого он посчитал разговор с Ларисой исчерпанным и сосредоточился на обыске, который при соблюдении всех правовых норм – присутствовали две соседки в качестве понятых – проводился в квартире Прошакова. Однако вскоре выяснилось, что ничего, кроме окровавленной блузки на балконе, заслуживающего внимания там не оказалось.
– Посмотрите, что-нибудь из вещей вашей супруги не пропало?
Виктор тяжело поднялся и стал осматривать вещи Татьяны.
– Вроде как из одежды нескольких кофточек нет и юбки длинной. Но ведь она могла их дать кому-нибудь поносить.
– А ценности?
– Ценности все на месте. Золото все ее как лежало в шкатулке, так и лежит. Шкатулка в шкафу стоит. Нет только некоторых побрякушек… Даже не знаю, куда они делись, она их никогда не носит.
– Так, ладно, это понятно. Давайте рассказывайте, – бросил майор Абакумов, устраиваясь за столом.
– А что рассказывать? – удивился Виктор. – Я уже два раза сегодня повторил свой рассказ. Последний раз видел ее позавчера утром, перед работой, а когда она не вернулась вечером, решил, что обиделась и ушла к кому-то из подруг. Вот и все.
Прошаков развел руками и состроил непонимающую мину, как бы говоря: «Вот и все, я ни в чем не виноват, не понимаю, что вы вообще от меня хотите».
– Расскажите, как вы расстались позавчера утром, – вздохнул Абакумов. По его виду можно было предположить, что он не верит в утверждение Прошакова, будто последний раз тот видел жену позавчера утром.
– Да никак. Мы и не разговаривали совсем. Позавтракали, правда, вместе, но молча, а потом я уехал.
– То есть вы ушли из дома раньше? – уточнил майор.
– Да.
– Ваша жена уже была одета к выходу, когда вы уходили?
– Да. Она задержалась, ногти, что ли, пилить. А я не стал ее дожидаться. Так-то я ее на работу отвожу, а тут, думаю, раз молчит, пусть сама добирается.
– Она была одета в ту блузку, которую нашли окровавленной? – продолжал Абакумов.
– А вы знаете, нет, – подумав, несколько удивленно произнес Прошаков. – Она в платье вырядилась теплое, хотя в тот день было не так уж холодно. Я еще обратил на это внимание.