– Вы где вообще-то были последние три дня? – жестко задала вопрос Лариса.
– Здесь, – тут же, не задумываясь, ответил Кравченко. – Вот они могут подтвердить. Вы что, я никого не похищал! Кто это сказал, что это я? Да вы что!..
– Это потребуется сделать официально, – сказала Лариса. – Вы, Павел, машину водите?
– Да у него и машины-то никакой нет! – горячо вступилась за собутыльника Анжелика. – И никогда не было.
– Была, но он недавно продал ее, – мрачно поправил женщину Сергей. – Так ведь, Пашка? Ты чего молчишь? – прикрикнул он на приятеля.
Кравченко, опустив голову, кивнул в знак согласия. Он посидел так некоторое время, потом более решительно поднял голову и спросил:
– А вы кто? Вас Виктор, что ли, попросил меня найти?
– Да, – ответила Лариса. – Он очень озабочен тем, где его супруга. Поэтому и разыскивает, в том числе и вас.
– Да я чего… Я завтра на работу выйду, вы ему так и передайте…
– Хорошо, я передам. И все же давайте выясним насчет Татьяны, – продолжала Лариса.
– Ка…какой Татьяны? – До Кравченко никак не мог дойти смысл сказанного Котовой.
– Одним словом, сейчас мы с вами проедем в отделение на опознание. И если свидетельница узнает вас, значит, будете отвечать по всей строгости закона.
Лариса намеренно нагнетала официальность. С пьяницами, как показал ее опыт, независимо от их возраста и социального положения такая тактика была наиболее эффективной. Как правило, эти люди стараются избежать контактов с представителями закона.
Кравченко растерянно хлопал глазами, ничего не понимая. Понимал он только то, что сейчас, возможно, ему придется ехать в ментовку, куда ему, ясное дело, совсем не хотелось.
– Но мы можем поговорить и здесь, – чуть смягчилась Лариса. – Если вы готовы честно ответить на мои вопросы.
– Я… готов! – мотнул головой Кравченко, уловив перспективу не ехать в отделение.
«Так, если сейчас обнаружится, что алиби у него нет, нужно будет срочно везти его к Абакумову, вызывать Машу, и пусть он проводит опознание», – подумала лихорадочно Лариса, оценивая свои возможности перед проведением этой, скажем так, не совсем женской операции.
– Итак, где вы были восемнадцатого сентября в шесть часов вечера? – спросила она.
Павел отчаянно наморщил лоб.
– У меня… это… все числа в голове перепутались! – сообщил он виноватым голосом.