В черных глазах Марго блеснула тревога, а ангелоподобная голубоглазая Варя, тряхнув головой, увенчанной золотистыми кудрями, хмыкнула:
– По-моему, ты не совсем точен. Не осложнение от гриппа, а осложнение от Вани.
Иван сердито ответил:
– А по-моему, твои шуточки сейчас неуместны.
– Ваня, – Варвара всплеснула руками. – Никто не шутит. Я совершенно серьезно.
– Тем более… – начал было Иван, но тут вмешалась Ольга Борисовна:
– Ребята, ребята, у вас все-таки урок литературы. Конечно, у Холмского дома ужасное происшествие, но давайте не отвлекаться.
– Давайте, – легко согласилась Варя, ибо сама уже поняла, что немного переборщила.
Урок пошел своим чередом. А на перемене к Ивану подлетел длинный тощий Муму и, конечно же, задал все тот же вопрос:
– У тебя действительно бабка в больницу попала?
– Нет, знаешь, я так шучу, – огрызнулся Иван.
– Я серьезно, а ты, – обиделся Муму.
– Ваня, надеюсь, ты уже привык, что наш Мумушечка всегда серьезно говорит глупости, – не удержалась Варвара от очередного выпада.
– Почему глупости? – взорвался Муму. – Я, может, хочу Ивану помочь. Совет добрый дать.
– Ваня, не слушай его добрых советов! – Варя с трагическим видом схватилась за голову. – Они вредны для здоровья.
– Так сказать, Панова предупреждает, – засмеялся Луна. – Советы Муму опасны для вашего здоровья.
– Очень умно, – набычился Герасим. И, делая вид, что ему все равно, пусть отпускают свои дурацкие шуточки, вновь обратился к Ивану: – Так что там с твоей бабушкой?
Холмскому стало ясно, что без ответа Муму от него не отвяжется. И он с видом мученика повторил уже заученное:
– Сердце и грипп. Осложнение.
Худое, скуластое лицо Каменного Муму приняло тревожное выражение.
– Учти, Иван, – многозначительно изрек он. – Я слышал, что на Москву надвигается очень опасная эпидемия респираторной вирусной инфекции. Мой дедушка даже Арчибальда на всякий случай привил.
– Арчибальда-то зачем? – искренне удивился Иван.
Карликовый пинчер со звучным именем Арчибальд принадлежал дедушке Герасима – Льву Львовичу, который носился с ним как с маленьким ребенком. Например, по мнению Льва Львовича, Арчибальду было вредно ходить лапами по «экологически грязному» московскому асфальту и дышать «стелющимися по земле выхлопными газами». Поэтому бедного карликового пинчера выгуливали в специальной сумке, которую выгуливающее лицо вешало себе на шею. А для всех прочих дел, которые другие собаки совершают во время прогулок, Арчибальду купили кошачий туалет с наполнителем.