За столиком в дальнем конце зала сидели двое мужчин. Тот, что сидел к ней лицом, курил трубку, в руке у него была кофейная чашка. Увидев Лику, он удивленно поднял бровь и начал медленно подниматься из-за стола. На Лику он больше не смотрел, его взгляд был направлен за ее правое плечо, туда, где стремительно вызревал смерч вышедшей на боевой максимум Серебряной Маски. Но Лика отметила все это только краем сознания, потому что второй мужчина – гигант, сидевший к ней спиной, – уже был на полдороге к ней. Каким-то образом он обогнал время и едва не опередил реакцию Маски, успев обернуться, увидеть, понять и броситься к Лике раньше, чем осознание того, что она видит, приобрело силу свершившегося факта.
Дамы ушли. Кержак проводил их долгим взглядом и посмотрел на Скиршакса.
– Что-то происходит, – сказал он, маскируя за видимостью спокойствия чувство неуверенности, которое в последнее время стало, пожалуй, слишком часто посещать Игоря Ивановича. – Вы не находите, генерал?
– Нахожу. – Скиршакс задумчиво рассматривал девушек за столиком у колонны. – Но нам все равно ничего не скажут. Пока или вовсе. Я правильно сказал? Так говорят?
– Говорят, – успокоил его Кержак, любовавшийся Татой. – Правильно.
– Как вы полагаете, Игорь, не пригласить ли нам дам? Им ведь тоже сейчас нечего делать.
– Давайте, – сразу согласился Кержак, получивший уже две улыбки от Таты и полагавший, что в его возрасте от такого счастья не отказываются. Счастье. Именно что счастье, как это ни смешно. Тата была не просто молодой и красивой женщиной. Тата была прелесть. Нет, не так. Тата была такой прелестью, какой Игорь Иванович в жизни не встречал. Это было особое, очень специальное диво, со стальным стержнем внутри и потрясающей наружностью.
Скиршакс кивнул, встал и неторопливо направился к мечам.
«Мечи! – усмехнулся про себя Кержак. – Это же надо! Мечи. Меч!»
Он перевел взгляд с девушек на гвардейца и снова усмехнулся:
«Н-да… Ну что тут скажешь?»
У Скиршакса была весьма своеобразная походка. Он так и не научился ходить по-человечески и шел сейчас своим особым гвардейским шагом, который представлял собой сложный гибрид «боевой побежки» и парадно-церемониального шага. Такая манера ходить, как уже знал Кержак, отличала всех гарретских стрелков, так же, как и выводившая его из себя манера говорить сквозь зубы, не разжимая челюстей. Впрочем, с этим последним недостатком Скиршакс как раз справился, а вот ходить по-людски так и не научился. Теперь все не занятые каким-нибудь полезным делом посетители и работники кафе буквально пялились на Скиршакса, как на невидаль заморскую, пытаясь, вероятно, понять, каким таким особым видом спорта занимается этот высоченный мужик?