А еще Сергей Иванович уже провел с Федором Аполлинарьевичем предварительные переговоры по телефону о демонстрации картин из его коллекции в нашем городском музее живописи имени Татищева. Почему-то Сергей Иванович пообещал, что наша газета обеспечит для этой выставки все подряд: и информационную поддержку, и даже охрану.
Правда, охрану Кряжимскому уже обещали обеспечить в горУВД, где он в ответ на эту любезность обещал прочесть бесплатный цикл лекций по истории тарасовского криминала…
Ну, в общем, вы можете понять, в каком я была состоянии, когда Сергей Иванович наконец-то оставил мой кабинет и удалился.
Я докуривала уже вторую сигарету, тщательно вытрясая из головы все связанное с живописью и художниками, как в кабинет влетела радостная Маринка. Я хмуро взглянула на нее: еще что-то произошло? Это уже перебор. Каждый день по неожиданности – еще сойдет, но по две – форменное безобразие!
– Оля, блин, вот здорово! – крикнула Маринка и от избытка чувств так хлопнула дверью, что я вздрогнула, диктор на экране моего включенного телевизора замер и зарылся в бумажки, а компьютер срочно пожелал перегружаться, словно только что проглотил неведомый вирус, расстроивший ему оперативное пищеварение, то бишь память.
Непривычные они и нервные какие-то. А вот я уже почти привыкла к Маринкиным заскокам.
– Что именно здорово? – максимально терпеливым тоном спросила я. – Наконец-то ожидается землетрясение в нашем микрорайоне? Давно пора, а то скоро писать станет не о чем.
– Нет, насчет землетрясения я ничего не слыхала. Правда, потрясет, что ли? – слегка удивилась Маринка, но потом, видимо подумав, что я шучу, легко продолжила: – Сергей Иванович сказал мне, что мы все вместе едем за город! Я думала, что ты никогда не поднимешься до такого подвига!
– Куда мы едем? – переспросила я, не сообразив сразу. – Как это «за город»?
– Ну как, ну как, абнакнавенно! – раздражилась Маринка. – К какому-то старому фокуснику, у которого и зимой, и летом цветут ананасы в оранжереях. А бананы у него не растут?
– Что-то я не поняла, – проворчала я, – это у художника Траубе оранжереи?
– При чем тут какой-то художник! – вскипела Маринка. – Ты что, издеваешься надо мною? Сама согласилась ехать и сама якобы не знаешь куда!
Маринка выскочила из кабинета в растрепанных чувствах, на этот раз дверью не хлопнув.