Герцог Гуннар думает, что просчитал все варианты.
Только – все ли?..
Если бы первоначальная задумка герцога провалилась, ему опять же нужна была поддержка боярских дружинников, чтобы избежать наказания. Сейчас ситуация изменилась. И Гуннар принял единственное с его стороны правильное решение, использовав тайный отъезд Годослава в Хаммабург.
Дражко просчитал все это и понял, в какие ловко поставленные сети они с Годославом угодили. Но не каждая сеть сумеет удержать крупную рыбу. И, как всегда бывало в моменты опасности, голова его заработала ясно, а руки требовали действия. Князь-воевода по природе своей и по воспитанию был воином, и опасность, трудности не угнетали его, как могли бы угнетать купца или ремесленника, а мобилизовывали. И еще одна мысль не давала покоя. Если случится ему сейчас здесь потерпеть поражение, то поражение это потерпит не он, а все княжество. Годослав уже никогда не вернется в Рарог. Его просто не пустят сюда. Его обязательно убьют или в Саксонии, или уже по дороге домой.
И княжество бодричей станет провинцией Дании.
Нет, не станет…
Дражко даже улыбнулся сам себе.
Не станет!
Стоит спокойно подумать, и решение придет само по себе. Да! Есть решение! Два стражника, которых князь-воевода обещал при определенных обстоятельствах за язык подвесить, подтвердят отъезд Годослава остальным стражникам. Подтвердит его и княгиня Рогнельда, хотя герцог надеется на другое. Напрасно надеется. Он потерял былое влияние на дочь. Сейчас в Рогнельде нет воспитанного страха, потому что у нее есть против отца защита, есть муж и брат. Любящие муж и брат, которые грудью своей ее закроют от предательского ножа.
Слуги помогли Дражко торопливо облачиться в легкие доспехи, которые он предпочитал тяжелым, чтобы сохранять привычную подвижность, и подвесили к поясу скандинавский меч. Если драться предстояло на коне, Дражко всегда предпочитал меч славянский, более длинный, если на стенах города или в помещениях, то скандинавский был ему удобнее. В таком виде, стремительно перейдя галерею, где уже прятались за парапетом от внешних взоров готовые к обороне стрельцы, вошел сразу на этаж к княгине. Застал Рогнельду склоненной над детской колыбелькой. Без предисловий рассказал, что случилось и что задумал герцог.
– На тебя, княгинюшка, вся надежда… Как ты, не убоишься отца?