– Дык, это… Петрович. – Сизые губы Степана, утверждавшего, что в сокращенном варианте его имя звучит не иначе как «Сеня», и намертво приклеившего тем самым к себе это прозвище, расплылись в дурацкой нервной улыбке. – Фрицы там, мать их за ногу! Эсэсовцы!
– Я тебе, Сеня, давно говорил – завязывай бухать! Что, «белка» пришла? Какие фрицы?
– Фашисты, Петрович! – вытаращил глаза алкаш, скомкал головной убор и прижал его к груди. – Самые настоящие, б… буду! Сам погляди, если не веришь!
Механик секунду поколебался: послать ли гонца сразу куда подальше или сначала все-таки убедиться в том, что у парня белая горячка. Выбрал второе. Насупив брови и по обыкновению сутулясь, он решительно прошагал мимо сглатывающего от волнения слюну Степана. Вышел из ворот, заодно собираясь проверить, прав ли он оказался насчет мотоцикла, да так и замер на месте. Гаечный ключ сам собой вывалился из рук и со звоном приземлился на укатанный гравий…
Германский разведывательный мотоцикл с коляской «Zuendapp», повинуясь уверенной руке унтерштурмфюрера СС, плавно подкатил к старенькому колодцу возле поселкового магазина. Смолк двигатель. Высокий светловолосый эсэсовец ловко соскочил на землю и поправил болтавшийся на шее «шмайсер». Огляделся. Заметив осторожно выглядывающих из мастерской мужиков, широко улыбнулся, сверкнув ровными белыми зубами, и приветственно помахал рукой.
Следом за водителем из седла выбрался второй немец, в черной танкистской кожаной тужурке. Третий солдат – субтильного вида тип в каске и очках-пресервах – остался сидеть в люльке, придерживая ручной пулемет.
В воздухе повисла звенящая тишина. Танкист снял с головы шлемофон и пригладил взъерошенные рыжие волосы. От длительной тряски его веснушчатое лицо раскраснелось, и на подбородке ярче забелел косой шрам. Заложив руки за спину, моложавый гитлеровец принялся прохаживаться по обочине, хищным взглядом впиваясь в окружающие дома, словно ощупывая каждый из них. От наметанного глаза не ускользала ни одна деталь.
Водитель-эсэсовец, недолго думая, добрался до колодца, скептически осмотрел оцинкованное ведро, прикрепленное к длинной цепи, и аккуратно стал опускать его к воде. Колодезная цепь громко зазвенела, послышался плеск и чавкающее бульканье тонущего ведра. Унтерштурмфюрер зашел сбоку и взялся за ручку, отполированную до блеска тысячами ладоней. Пронзительно заскрипел воротный механизм, поднимая отяжелевшую емкость из темных прохладных глубин. Вскоре приехавший на мотоцикле парень в фашистской форме с закатанными по локти рукавами уже жадно пил студеную, отдающую железом воду, которая тонкими струйками стекала с обеих сторон его рта, расползаясь темными пятнами на черной эсэсовской куртке, где тускло поблескивали Железный крест и значок «За зимнюю кампанию 1941 года».