– Сам понимаешь – не бахвалюсь я, – гнул свою линию Лапин. – На Земле мы поперек горла правительству стали, ну да и договориться не получилось. Уж больно высоко они там сидят, не допрыгнешь. А тут все свои, все рядом. Ты вот насупротив меня сейчас – скажи, чего мы вам покоя не даем?
Надо было отвечать, но отвечать не хотелось. Хотелось лечь, закрыть глаза и уснуть. Я улыбнулся, хлопнул ладонью по столу.
– Успокойся. Все нормально. Будет вам покой. Живите, как хотите. У нас сейчас другая беда…
– Это да, – кивнул кудлатой сивой головой Лапин. – Что верно, то верно. Но просить беду избыть вы опять же к нам пришли, а? Получается, что как беда – без нас никак. А как нет беды – вы к нам лезете. Почему?
У меня сложилось стойкое ощущение дежавю – совсем недавно я уже имел похожий разговор.
– Знаешь что, Прохор… Давай-ка отложим эти разборки. Глаза у меня сами собой закрываются, и башка не варит. Давай завтра?
– Завтра, завтра… – пробурчал сибиряк, поднимаясь. – А то, что башка не варит, – это точно.
– Совсем ты заболтал гостей, – насела на него хозяйка, кивнула на похрапывающего Цендоржа. – Мальчонка вона сомлел совсем. Пусть отдохнут люди. И ты иди, поспи.
Прохор потер лицо большими ладонями, встряхнулся.
– И-эх! Ладно, Прасковья, твоя правда – спать пора. Ты, Клим Олегыч, на меня не серчай, я не со зла… И вот еще что. – Прохор вдруг хитро улыбнулся. – Я гляжу, винтовочки у вас. А с патронами как?
– Хреново, – откровенно ответил я.
– Я так и думал. Короче, есть у меня. Цинка полная. Когда еще на Лимесе заварушка была с этим… генералом, мать его… В общем, притырил я. Так что поделюсь. Но! – Лапин поднял толстый палец с носорожьим ногтем. – Все не дам. По полста на брата. Идет?
– Еще как идет! – Радуясь, что мы соскочили с неприятной, «политической» темы, я потер руки. Цендорж же немедленно проснулся и влез с простецким предложением:
– А по сотне можно?
– По шее можно! – ухмыльнулся сибиряк. – Ладно, хрен с вами, отсыплю по семьдесят пять. Ну все, мужики, утро вечера трезвее. Давайте на боковую…
* * *
Как и предполагалось, Елисеев пробыл у беловодцев пять дней. За это время они с Прохором Лапиным отобрали отряд добровольцев для похода к озеру Скорби, подготовили возы и припасы. К разговору о государственном устройстве Медеи и месте сибиряков в этом устройстве больше не возвращались, но Клим чувствовал, что Лапин помнит о нем.