События сегодняшнего дня полностью лишили меня моих обычных мыслительных способностей. В лифте я встретила пьяного босса, который увидел меня и сказал:
– Люся! Ты – бриллиант среди галек!
Я отвечала невпопад, и когда он сказал мне «До свидания!», я ответила: «И я вас!»
Я шла по Тверскому бульвару, потом по Никитскому, сердце выскакивало из груди, оно где-то билось на полметра впереди, и, как это ни странно, я забрела в Музей Востока. Там у золотых статуй Будд сидели малыши с бумагой и карандашами. За ними каменной стеной стояли родители.
– Всю свою жизнь Гаутама Будда, – рассказывала малышам руководительница кружка, – посвятил тому, чтоб узнать, в чем причина страданий. И он это выяснил! – Она как песню пела. – Не надо ни к кому и ни к чему привязываться и не надо ничего хотеть, не надо ни к чему стремиться и не надо ставить цели, не надо эти цели достигать!..
Она подняла глаза на родителей. У них были у всех одинаковые лица – смесь чисто человеческого недоумения с важной строгостью органов государственной безопасности.
Тогда она спохватилась и добавила:
– Но Будда был неправ!
И тут я громко засмеялась. Все обернулись на меня, а я стою и хохочу, как полоумная, немного приплясывая и хлопая в ладоши – со мной такое бывает, ко мне еще в школе на уроке врача вызывали, дикие приступы смеха сотрясали все мое существо, меня даже водили к психиатру, но он это объяснил половым созреванием, и вот я скоро, наверно, умру и свои припадки заберу с собой в могилу.
Я повернулась и бросилась бежать, боясь лишь, как бы не споткнуться обо что-нибудь и не упасть, и не загреметь прямо с выставки Будд в милицию или психушку.
Нет, я не понимаю: я скоро умру или не умру? Хорошо, отбросим слово «скоро». Что остается? Умру я или не умру? Умру, конечно! Тогда какая разница, черт побери, когда это случится?!
…А как же те, кого я люблю и кто любит меня, для кого я еще что-то значу? Как же вся моя жизнь??? Я должна ее увековечить. Всем назло, пока не напишу роман – не умру! А уж как напишу – тогда пожалуйста. Это мое последнее слово.
Я вернулась домой, взяла мокрую тряпочку, стерла пыль со стола, включила обогреватель, села и на чистом листе бумаги синей шариковой ручкой написала:
Последний роман Люси Мишадоттер
о ее безалаберной жизни,
написанный с благородной целью