Я подошла к окну, проверяя, все ли запечатано. Лазейка исчезла.
Так же как и тьма – она рассеялась.
Я поняла – пора!
Мы вышли на шоссе втроем. Батюшка провожал Ваню.
Шоссе снова тянулось вперед, правда, теперь оно не упиралось в мнимый горизонт, а исчезало в золотистой дымке.
– Ну, прощай, – сказала я, – дальше ты сам.
Ваня улыбался каким-то своим мыслям. Ни страха, ни растерянности на его лице. Он был готов к дороге.
Он пожал мне руку, священник снова благословил его.
И вот Ваня уже шагал в сторону золотистого тумана. А я еще подумала: неужели и здесь встает солнце?
Я долго смотрела вслед уходящему Ване.
– Хорошая работа, – сказал священник.
– Почему я?
– Ты проводник. Так уж вышло…
Открыла глаза и уставилась в потолок. Сон еще не отпустил, я никак не могла сообразить, где нахожусь. И только повернув голову и взглянув на окно, вспомнила: дома!
Уф!
Опять!
Кошмар какой!
От страха и безысходности я расплакалась. Как назло, штора на окне то ли от сквозняка, то ли еще от чего начала вздуваться пузырем, прямо как во сне. Ну это уж слишком!
Я вскочила, схватила подушку и запустила в окно:
– Сгинь! Пропади!
Подушка ударила в стекло и шлепнулась на пол. Штора опала, а из-под нее с подоконника мне под ноги выкатился черный камешек, гладкий, в форме яйца.
– Это еще что такое? – я подняла камень, посмотрела. – Нет, это уже ни в какие рамки не лезет! Камни в окна закидывать! Вот поймаю этих стрелков, уши оборву! – пообещала я самой себе.
Отодвинула штору, выглянула, но, естественно, под окнами никого не было. Убежали! Но как же они добросили камень до седьмого этажа? И как он вообще мог влететь в окно, если даже форточка закрыта?
Я повертела камешек в руках, хотела было выбросить, но передумала. Сунула в ящик стола.
Может, попытаться еще поспать? Ведь такая рань. Но как теперь уснуть?
Часы показывали без четверти шесть. Я снова легла, предварительно раздвинув шторы, чтобы было не так страшно. Но уснуть не удалось. Я думала о Ване.
Ну почему, почему он мне приснился? Ведь я даже на похоронах не была. Специально не пошла, потому что мертвецов боюсь. И вообще. Я же почти его не знала.
Он был на два года старше. Встречались пару раз в общих компаниях, перебрасывались словами. Он писал песни, пел под гитару, мечтал о своей группе. Мы, его приятели и приятельницы, слушали. Что еще? Да, в него была влюблена моя подруга.