Всего-то навсего спросил, кто тут главный. Эта ненормальная побледнела и принялась пытать зачем. Упёрлась – и всё тут! Ну он ей и брякнул напрямик: хочу, дескать, у него узнать, где «е» пишется, где «ё». Тут она и того… и забилась…
Пришлось ознакомить с подробностями. Посетитель выслушал горестную историю с несколько отупелым видом, поморгал.
– Так главный теперь кто?
Ему растолковали, что главного теперь будут выбирать, а насчёт «е» и «ё» проще справиться в словаре. Или в интернете. При чём тут вообще глава писательской организации?
Нет, это молодого человека не устраивало. Там же, в интернете, никто за базар не отвечает!
Ну, тогда, сказали ему, вот вам, пожалуйста, Сергей Овсяночкин, руководитель литературной студии. В своё время работал корректором – все буковки наизусть помнит. С огромным сомнением юноша оглядел обоих поэтов и от консультации отказался. Соврал, будто зайдёт попозже.
Хорошо, сказали ему, если вас не устраивает Овсяночкин, есть у нас ещё такой Пётр Пёдиков. Главный, между прочим, ёфикатор, то есть как раз то, что вам требуется. Тут юноша заколебался и, подумав, записал-таки адрес Петра Семёновича.
– Да-а… – молвил Сергей, когда посетитель отбыл. – Ох бы ему сейчас Исаич наконсультировал… Царство Небесное…
Ваня Пушков с постным видом наполнил стопки из графинчика, взятого коллегой.
– Да уж, – кротко примолвил он. – Бывало, скажет так скажет. Скоро, говорит, откроют кингстоны – и тиражи увеличатся!
– Со шлюзами, что ли, перепутал?
– Наверно. А начнёшь ему словарь показывать – тебя же отчехвостит. В словарях, говорит, язык мёртвый, а у меня – живой…
Вернулась барменша. Секретарша Руся, надо полагать, была окончательно приведена в чувство.
– Вы про Исаича?.. При мне тоже было… Смотрю, таблетку водкой запивает. «Ты что ж, – говорю, – делаешь, Исаич? Она ж не подействует…» «Это ты верно, – говорит. – На фоне спиртного никакие лекарства не страшны…»
Вот ведь как оно в жизни-то всё выходит! Помянул зазря Исай Исаич Ваню Пушкова, землицы пушистой пожелал, Царства пожелал Небесного, а тут, вишь, сидит живёхонький, хотя и малость замурзанный Ваня Пушков и поминает Исая Исаича. Верно сказал покойный секретарь: «Ну, значит, долго жить будешь, Ваня…» Как в воду глядел.
– Эх, жизнь… – то ли вздохнул, то ли простонал Ваня Пушков. – Не поставишь точки – режет. Поставишь – тоже режет… Уже и публиковаться боязно…