– Что-что использовал?
– Аллоним. То есть подписался чужим именем.
– В смысле – псевдоним?
– Нет. Псевдоним – вымышленное имя, а аллоним – реально существующее.
Сунуть этого ботаника в камеру к матёрым уголовникам – ох, показали б ему там «аллоним»! Впрочем, нет, не стоит… Живым он оттуда точно не выйдет.
– Вершков нахватался, – презрительно сказал Мыльный, – словечек учёных надёргал… А школьную-то программу подзабыл, а? Стыдуха…
– Простите, не понял… – пролепетал Пётр.
Старший опер взял чистый лист и размашисто начертал на нём слово. Большими буквами. Перевернул, предъявил.
– Зачитай!
– Афера… – озадаченно помигав, зачитал задержанный.
– Так какого ж ты рожна, – ласково и жутко спросил Мыльный, – на первой жертве «АФЁРА» вырезал? Грамотей, твою ёфикацию!..
Пёдиков отшатнулся и онемел.
– В словарь лень заглянуть? – продолжал Мыльный, не давая гражданину Пёдикову опомниться. – Других учишь, а сам ошибки на трупах делаешь?..
Да уж, что-что, а на пушку брать Алексей Михайлович умел виртуозно. Умел и любил. Причём выходило это у него обязательно в каком-то, знаете, педагогически-менторском тоне. Вызовет, бывало, подследственного, одарит усталонасмешливым взглядом.
«Ну что, второгодник?» – спросит.
«А чо это я второгодник?» – взъерепенится тот.
«А кто ж ты? Какой вес нужно привязывать к мёртвому телу, чтобы потом не всплыло? А ты какой привязал? На уроках надо было сидеть, а не прогуливать!..»
Разобидит, втянет в спор, сам увлечётся, карандашик схватит, сидят оба, вычисляют, а убийца-то, считай, сознался уже.
Не зря же передавалась из уст в уста нетленная фраза, якобы брошенная в досаде Мыльным уже расколотому рецидивисту: «Да погоди ты с признанием со своим! Досказать дай!..»
Однако в данном конкретном случае приёмчик не сработал.
– Я… – дрогнувшим голосом начал Пётр.
– Ну?!
– Я… Я не мог вырезать на трупе «АФЁРА»… – Ёфикатор задыхался. У него даже зубы слегка дребезжали, и не подумайте, что от страха – от негодования. – Вы вправе обвинить меня в чём угодно… только не в этом…
– Ага! Значит, вырезал «АФЕРА», а потом шёл какой-нибудь бомж и точки поставил? Так?
Пёдиков молчал. Вид у него был не столько пришибленный, сколько оскорблённый.
– Вот вы пишете, – скучным голосом продолжил Мыльный, снова беря в руки распечатку электронного письма. – «Я и впредь намерен уничтожать тех, кто уничтожает мой Великий и Могучий, Правдивый и Свободный Русский язык. Я и впредь намерен уродовать тех, кто уродует Его…» То есть с орфографией вы согласны?