Приговорили к высшей мере – расстрелу. Это произошло 18 июня в Бресте, за четыре дня до начала войны. Брызгалов подал ходатайство о помиловании. Началась война.
Брызгалова в арестантском вагоне отправили на восток. Под Минском поезд попал под бомбы, вагон разнесло в щепы. Из заключенных уцелели немногие, в том числе и Брызгалов. Пользуясь ночной темнотой и паникой, он бежал, укрылся в какой-то деревне и дождался прихода гитлеровцев. Он явился к германскому офицеру – командиру танковой части, рассказал о себе и предложил свои услуги. Тот направил его в какой-то штаб. Гитлеровцы хорошенько допросили его, направили на подготовку и теперь, через год, выбросили с парашютом на советскую территорию с заданием собирать разведывательные данные в прифронтовой полосе. Приказано ему осесть в районном городке Бутове и ждать агента-посыльного.
– И все? – не скрывая усмешки, спросил Коваленко.
Фашисты иногда практиковали заброску парашютистов на нашу территорию с подобными заданиями, и изложенная Брызгаловым версия звучала более или менее правдоподобно. Скорее – менее…
– Зачем же вас выбросили так далеко от фронта? – спросил я. – Да еще в гражданской одежде? И с командировочным направлением на Урал.
Брызгалов неопределенно пожал плечами:
– Ошиблись, видать.
– Вы прыгнули, когда бомбили город?
– Да.
– А какие дела вас ожидали на Урале? – поинтересовался Коваленко.
Брызгалов оскалил в усмешке большие желтоватые зубы:
– Я туда и не собирался. Удостоверение это так, для отвода глаз, на всякий случай.
– А пятьдесят пять тысяч?
– Ну, это на расходы.
– Так много?
– Наших денег они не жалеют.
– Та-ак… – протянул Коваленко и вдруг резко скомандовал: – Раздевайтесь!
В глазах предателя мелькнул страх. Он покачнулся, как от удара, и дрожащим голосом переспросил:
– Раздеваться? Сейчас?
– Сейчас и поживее! – приказал Коваленко.
Он встал из-за стола и направился к Брызгалову. Предатель вскочил на ноги. Табуретка упала.
Несколько секунд Брызгалов и майор пристально глядели друг другу в глаза. Затем Брызгалов медленно стянул с себя пиджак. Коваленко, глядя в лицо предателя, передал пиджак мне.
– Дальше… – сказал он.
– Совсем… раздеваться? – спросил Брызгалов.
– Да, – ответил Коваленко. – Догола.
Предатель расшнуровал ботинки, разулся, снял одежду и сел, обхватив бледными руками голые плечи.