– Вот мы и дома, – весело проговорил Дымников, оборвав воспоминания Кострова.
И тут же раздался требовательный окрик:
– Стой!
Назвали пропуск. Извилистой, невидимой в темноте стежкой подошли к лагерю. Показались землянки, шалаши, расставленные кругом. В центре лагеря стояла штабная землянка.
– Можно быть свободным, товарищ комиссар? – спросил Сережа.
Командир отряда Зарубин не спал. На столе, на железном противне лежали остывшие жареные грибы, картофель и плохо выпеченные пшеничные лепешки.
Положив голову на руки, Зарубин о чем-то думал и так ушел в себя, что не заметил вошедших.
«Опять тоскует», – мелькнула мысль у Добрынина, и он громко кашлянул.
Зарубин вздрогнул, словно очнулся ото сна.
– Нас ожидал? – спросил Добрынин.
– Да… да… – как-то неопределенно ответил Зарубин. – Давайте поедим.
Проголодавшись за дорогу, комиссар и начальник разведки уселись за стол и с удовольствием принялись за еду.
В соседней землянке партизаны тихо запели:
Что стоишь, качаясь,
Тонкая рябина,
Головой склоняясь
До самого тына?
В последнее воскресенье ноября Беляк встал раньше, чем обычно. Затопив печь, он поставил на плиту чайник, умылся, оделся и стал ожидать друзей. На кровати Беляка безмятежно похрапывал командир взвода партизанского отряда младший лейтенант Усман Рузметов. Он пришел ночью.
Посещать город и окрестные села партизаны могли частенько, потому что в паспортном отделе управы у них был свой человек, завербованный Беляком. Он обеспечивал партизан бланками документов и готовыми пропусками, оформленными в соответствии с требованиями немецкой администрации.
Беляк смотрел в окно, выходившее на улицу.
Деревянный дом, в котором он жил, стоял в конце улицы. Одной стороной дом глядел на дорогу, другой – на выгон, подступавший к самому лесу. Принадлежал этот дом вдове прораба шпагатной фабрики, пожилой одинокой женщине, известной в городе портнихе. Беляк квартировал в ее доме уже больше десяти лет, хорошо знал хозяйку и полностью ей доверял. Она оставила себе одну, самую большую комнату, а две маленьких сдавала своему жильцу.
На улице никто не появлялся. Погода выдалась скверная, – шел дождь вперемежку со снегом. Кругом блестели лужи. Было сыро и слякотно. Порывы ветра рвали в клочья свинцовые облака.
Беляк тихо подошел к кровати и внимательно посмотрел на сладко спавшего гостя.