Например, задачи обороны в директивах, отданных Генштабом в мае 1941 года в Киевский и Западный особые военные округа, определяются следующим образом: «Упорной обороной укреплений по линии Госграницы прочно прикрыть отмобилизование, сосредоточение и развертывание войск округа… Активными действиями авиации завоевать господство в воздухе и мощными ударами… нарушить и задержать сосредоточение и развертывание войск противника». Ниже определялось количество боеприпасов, которое разрешалось израсходовать до пятнадцатого дня мобилизации. Таким образом, составители директив исходили из того, что военные действия начнутся до окончательного отмобилизования и сосредоточения главных сил Красной Армии и, что не менее существенно, немецкие войска также будут заканчивать сосредоточение и развертывание уже после начала боевых действий. На основе этой директивы в штабе КОВО был разработан окружной план, в котором командование округа повторяет основные положения директивы Генштаба: «…разрушением ж/д мостов и узлов Ченстохова, Катовице, Краков, Кельце, а также действиями по группировкам противника нарушить и задержать сосредоточение и развертывание его войск». Учтем, что никаких наступательных задач войскам округа не ставится – только оборона.
Может быть, Д.Г. Павлов и В.Е. Климовских думали иначе? В «Записке по плану действий войск в прикрытии», составленной в ЗапОВО, авиации ставилась такая же задача: «…нарушить и задержать сосредоточение войск противника».
А что же командование ПрибОВО? Говоря о задачах разведки, составители плана в этом округе указывали: «Цель разведки – с первого дня войны вскрыть намерения противника, его группировку и сроки готовности к переходу в наступление». Яснее не скажешь – война начнется как-то иначе, но не решительным наступлением главных сил противника.
Можно всё же допустить, что руководство Генштаба весной 1941 года осознало ошибочность подобных представлений, и фраза, открывающая майские «Соображения…», свидетельствует именно об этом. Предположим, придя к выводу, что начального периода войны в прежнем его понимании не будет, Жуков и Василевский предлагали Сталину первыми начать военные действия. Но убедить Сталина им, судя по развитию событий, не удалось.
Итак, если исходить из того, что советское командование продолжало придерживаться устаревших взглядов на начальный период войны, следует признать, что выражения «предупредить в развертывании», нанести «внезапный удар» не обязательно в данном контексте должны означать «осуществить нападение». Если планировалось, что на развертывание войск и той, и другой стороне потребуется какое-то время уже после начала войны – другими словами, «нанесение удара» и начало войны хронологически не совпадают, – то выражение «упредить в развертывании» должно пониматься как стремление осуществить его в более короткий срок, чем это сделает противник. И затем, естественно, нанести удар первым.